Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века

Quis contra Deum et magnam Novgorodiam?[14] Эти судьбоносные слова когда-то выражали дух свободы древнего Великого Новгорода. Этот город с его величественными памятниками военной славы более трех веков назад в глубоком молчании присоединился к прочим обломкам старой Ганзы, которыми полны катакомбы истории. Уже давно покинул этот город республиканский Genius loci[15], увенчанный венком свободы торговли и международных связей. Бесследно исчезла движущая сила самостоятельности, которая влияла на международные отношения, культуру, благосостояние и стимулировала развитие ремесел у других народов. Поблек героизм, с которым новгородцы в течение многих веков с открытым забралом отражали дикие набеги врага и сумели острыми мечами отразить натиск соседей и повернуть вспять их опустошающие орды. Будучи постоянно втянутыми в крупные распри с могущественными князьями и принимая их вызов, или в тяжелой борьбе с опустошительными набегами варваров, их войска с победой возвращались домой или заключали почетный мир, до тех пор, пока молния карающего меча вновь не призывала их к новой борьбе. «Умрем», — это был лозунг сильной республики, даже тогда, когда ее могущество слабело, — «Умрем за Святую Софию и за свободу! Ибо честь дороже жизни!»

Довольно часто… случались опустошительные пожары, которые однажды уничтожили большой квартал города с шестнадцатью церквями и монастырями; иноземные разбойничьи орды брали приступом, грабили, жгли церкви, убивали священников в алтаре, благочестивых монахов живьем кидали в огонь. Но Новгород подобно Фениксу вновь и вновь возрождался из пепла.

По его мнению, главные черты русского национального характера составляют такие добродетели, как «порядочность, услужливость, спартанская выносливость и добровольный отказ от необходимейших потребностей жизни, мужество, несгибаемая выдержка, непоколебимая стойкость».

Еще одной добродетелью русских является веротерпимость, распространенная в широких слоях русского общества «от высокопоставленных лиц до низших слоев населения. Они проявляют ее в отношении всех инаковерующих и к тем, кто не разделяет их взгляды или следует другим обычаям».

Мейер считает, что эти наиболее характерные качества русских «превосходят приписываемые им отрицательные стороны национального характера этого народа».

Он пытается опровергнуть распространенное среди европейцев мнение о присущем русским людям раболепии.

По его словам, многие европейские путешественники принимают за раболепие, которого «мы не нашли ни здесь, ни в столице… любезную предупредительность и услужливость простого русского народа».

Что касается знаменитого русского пьянства, то он пишет, что его «личное мнение на этот предмет противоречит общепринятому, ибо мы ни в рыночной суете в Новгороде, ни в уличной толпе Санкт-Петербурга и Москвы не встречали буйных от пьянства, а встречали лишь так называемых подвыпивших, по-настоящему веселых людей».