Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века

Находясь среди древних руин на арене былых свершений, испытываешь поистине всеобъемлющее чувство, ощущение величия. Когда я представляю, сколько радости и счастья, сколько горестей и огромных усилий погребено здесь, сколько мудрости и глупости покоится в этой пыли, сколько раз с тех давних пор расточительная природа возобновляла свою игру создания и разрушения, то думаю в этот момент — стремись к удовольствию, прежде чем оно исчезнет, и не печалься, ведь и печали пройдут; тогда я начинаю понимать счастье эпикурейских богов, наслаждающихся безмятежностью в своем вечном созерцании. Когда же я смотрю на свою нравственную природу, у меня возникает мысль о человеческом ничтожестве, которое хочет устремить ее к бесконечному падению, и тлен, на котором я стою, становится для меня источником новой жизни.

Почти одновременно с Раупахом в Новгороде побывал остзейский дворянин Иоганн Фридрих Унгерн-Штернберг. Он приехал в Новгород с чувством живого нетерпения, поскольку ему «поскорее хотелось познакомиться с одним из самых древних и наиболее известных городов России — Новгородом». Во время прогулки по городу Унгерн-Штернберг и его спутники были поражены видом обветшалых каменных зданий, пустынных площадей и поросших травой улиц с одиноко стоящими, покосившимися домами и редкими пешеходами. Полуразвалившиеся лавчонки показались им злой насмешкой над прежним торговым величием Новгорода, удар по которому нанесло строительство Петербурга, окончательно лишившее Новгород возможности развития. Осмотр достопримечательностей Новгорода занял всего час, после чего сопровождавший их в прогулке по городу служащий гостиницы «совершенно не знал, что еще показать в городе», и тогда они вернулись к своему «бородатому хозяину и заказали обед из национальных блюд, самым превосходным из которых была рыба».

Убедившись в том, что о сегодняшнем Новгороде можно рассказать совсем немного, Унгерн-Штернберг решил поведать своим читателям о «прежнем Новгороде»: