Великий океан

Верьте чести,сказал Ариллага уже вполне серьезно. Я очень бы хотел быть вам полезным. Но я старый воин и, прожив до шестидесяти лет, никогда не нарушал приказа. Я сделаю все, что в моих силах, и сегодня же напишу вице-королю. Вот и все... А теперь помогите мне подняться, и я отведу вас к прекрасной сеньорите, которая два раза уже пробежала мимо двери.

Резанов понял, что дальше продолжать разговор бесполезно, и встал.

Кончи они не нашли. Девушка вместе с Луисом уехала куда-то из президии.

Глава седьмая

Вечером, проводив Резанова, губернатор долго сидел в кабинете Аргуэлло, не зажигая огня. Большой, ничем не покрытый стол, огромное распятие на стене, полка с книгами, несколько грубых деревянных кресел и длинный сундук, на котором ночевал хозяин, низкие своды напоминали обстановку монашеской кельи. Почти таким было и жилье губернатора властителя обеих Калифорний. Два старых солдата, может быть последние. Идет новый век, новые люди. Потомок рыцарей, покоривших мавров и завоевавших Новый. Свет, должен подчиняться выскочкам из Мадрида и прятать кинжал за пазуху, разговаривая от имени короля! Он солдат, не придворный, но он умеет читать бумаги!

Ариллага поднялся с кресла и, сердито постучав палкой в дверь, велел майордому позвать ожидавших в гостиной миссионеров.

Когда монахи уселись в кресла и слуга, зажигавший свечи, вышел из кабинета, губернатор придвинул к себе старую кожаную шкатулку, стоявшую на столе, отпер ее и достал два мелко исписанных пергаментных листа с зелеными сургучными печатями.

Сегодня я имел беседу с сеньором Резановым,сказал он, нарушив молчание. Русский посланник действительно приехал договориться о торговле с нами. И я знаю, что мы были бы не в убытке. Но...Он поморщился от нового приступа боли в ноге, натруженной за день.Закон его величества строг, я не имею права его нарушить. Тем более...продолжал он, видя, что монахи зашевелились,я получил секретные депеши от вице-короля и должен их выполнить... Я с вами откровенен, святые отцы, и утром уже говорил по этому поводу, но есть вещи, которые я не могу сказать. Однако...он покрутил своей узкой смуглой рукой ус и внимательно посмотрел на монахов,я должен предупредить вас, что русские могут в скором времени оказаться нашим противником там, в Европе...

У нас только один противник враги Христа! сказал падре Уриа тихо. Он весь день провел в поле и чувствовал себя больным. Фелиппе внезапно уехал в Санта-Клара, даже не предупредив надсмотрщика за индейцами.

И пустой карман! прогудел настоятель миссии Санта-Роза.Завтра я...

Завтра мы будем в дороге, падре Винценто,остановил его маленький монах, тот, что казался Резанову похожим на мышь. Воля его христианского величества для нас священна.

Винценто вздохнул и смолк.

Губернатор поднялся, показывая, что сообщение его окончено. Больше он ничего не собирался сказать. Вежливо наклонив голову, он ждал, пока монахи удалились. Затем швырнул бумаги в шкатулку и, позвав слугу, попросил найти сеньориту. Сегодня он почти не видел своей любимицы.

...В тот же вечер, уже ложась спать, Резанов получил небольшую, свернутую трубочкой записку. Принес Хвостов, ездивший проверить пикет на берегу. После бегства матросов Резанов распорядился поставить караул во главе с офицером. Записку вручила Хвостову какая-то женщина.

«Будьте терпеливы»,было написано по-испански на маленьком листке бумаги, выдранном из книги.

Глава восьмая

Мысль устроить бал принадлежала Конче, которая после беседы со своим крестным решила, что ей необходимо увидеть Резанова. Она послала записку, но когда Мануэлла ушла, долго не могла найти себе места. Она все еще думала, что только желание помочь Резанову руководило ее поступком.

С утра начались приготовления к балу. Около десятка всадников были разосланы по ближайшим усадьбам, где жили отставные солдаты, с приглашением явиться в президию вместе с дочерьми и женами. Женщины весело щебетали в кустах у реки, стирая праздничные сорочки. Двое пастухов привели быка, такого огромного, что его с трудом удерживали на арканах. Комендант осматривают пушки для салюта, Луис помчался в миссию за музыкантами, а затем на корабль приглашать русских. Донья Игнасия засадила весь свой выводок чистить орехи, сама проверяла посуду и серебро. Даже приехавшие офицеры принимали участие в приготовлениях. Они сочиняли рифмованные куплеты для танцев.

Только двое во всем доме, казалось, не были охвачены предпраздничной суетой: губернатор, все утро писавший письма в кабинете Аргуэлло, и Конча. Она срезала розы возле внутренней галереи дома, вносила в комнату, украшала ими статую мадонны и большое распятие, висевшее на стене. Проделывала она это быстро, но думала совсем о другом, и в то же время всеми силами старалась сохранить спокойствие. Сегодня утром она узнала от Мануэллы, что Гервасио подглядел, как та передавала записку, и поняла, что поступила опрометчиво...