Великий перелом

— Однако времена меняются. Если мы пойдем по пути давления на соседей, не приведет ли это к изоляции? Положим, сейчас Германию разобьют, и Польша обретет независимость. Но рано или поздно Германия возродится и нападет на нас. Понятно, что от России помощи ждать не приходится, скорее всего, она ударит нам в спину. Если мы создадим великую державу, о которой вы говорите, и если держава будет единой, то, пожалуй, мы сможем защититься. Но если мы будем подавлять украинцев, презирать, отмахиваться от чехов, то окажемся один на один с врагом. Если уж Германия не может выдержать войну на два фронта, то мы и подавно не выдержим.

Пилсудский надменно взглянул на собеседника:

— Подпоручик, я выделил вас за меткий глаз, прекрасное владение джиу-джитсу, боевую удаль и верность делу освобождения Польши. Но мне не интересны ваши геополитические построения.

— Прошу простить, пан генерал, — вытянулся по стойке «смирно» Янек. — Я просто хотел понять, с какой точки зрения нужно рассматривать наших соседей.

— Хорошо. — Пилсудский смягчился. — У Польши нет друзей, кроме ее собственной армии. Поляки — это вольный народ, призванный играть доминирующую роль в центре Европы. По своим качествам они превосходят все соседние народы и потому не нуждаются в союзниках. Мы сами возьмем, что нам нужно. Те, кому это не понравится, получат по зубам. Все остальные будут вынуждены подчиниться нашей силе и признать нашу власть. Вам ясно?

— Так точно, пан генерал.

«Вот, кажется, это и обеспечит наш разгром через двадцать два года», — добавил он про себя.

В дверь постучали. Расстегнув кобуру, Янек направился открывать.

— Кто там? — крикнул он по-польски.

— Откройте представителям германского командования, — последовал ответ на немецком языке.

Янек резко повернулся к командующему.

— Это арест, — бросил он.

Пилсудский подошел к окну и выглянул на улицу, потом метнулся к телефону и схватил трубку.

— Обложили, как медведя в берлоге, — процедил он. — Связь отключена. Открывай. И без глупостей. Их здесь не меньше роты. Наших уже разоружили. Все равно не отобьемся. Если сможешь, доберись до австрийского командования и попробуй убедить… Хотя пустое. Открывай.

— Мы еще возьмем свое, пан генерал, — произнес Янек и открыл замок.

Немедленно комната наполнилась вооруженными немецкими солдатами. Янека прижали к стене и обезоружили.

— Генерал, — немецкий майор шагнул к Пилсудскому, — согласно распоряжению немецкого командования вы арестованы. Вы обвиняетесь в заговоре против кайзера Германии, направленного на отделение от империи земель с польским населением. Прошу вас сдать оружие и следовать за мной.

ГЛАВА 20 Октябрь

Чигирев стоял, опершись на подоконник, и смотрел, как дыбится свинцовыми водами Нева. На улице уныло завывал ветер. Сумерки медленно накатывались на город.

«Вот так же неумолимо накатываются и сумерки эпохи, — подумал Чигирев. — Сколько им длиться, этим сумеркам? А сколько продлится тьма, если сейчас не предотвратить большевистского переворота? Семь десятилетий! Почти никто из живущих здесь не увидит рассвета. Да и что это будет за рассвет: тяжелое пробуждение от глубокого похмелья или приход в себя после нокаута?!»

Он с силой оттолкнулся от подоконника и шагнул к Керенскому: