Великий перелом

Он замолчал, взгляд его был задумчивым. Затем он перевел разговор на другую тему.

— Я не видел Людмилу несколько дней. Она еще не вернулась из последнего полета, да?

— Да, — ответил Шульц и покивал головой, — она улетела в Ригу и должна вскоре вернуться.

— Не обязательно, — сказал Бэгнолл, — генерал Шилл получил ответ на послание, которое доставляла она, и сказал, что комендант Риги воспользовался преимуществами ее легкого самолета для какого-то своего дела.

Ему было трудно сохранить невозмутимое выражение лица: Людмила Горбунова серьезно интересовала его, хотя и без взаимности.

— А, это хорошо, это очень хорошо, — сказал Шульц, — я не слышал об этом.

Татьяна попыталась разбить тарелку об его голову, но он был проворен и успел отбить удар. Тарелка пролетела через комнату, грохнулась о деревянную стену и разбилась. Татьяна обругала его по-русски и на ломаном немецком. Высказав все и кое-что повторив, она прокричала:

— Раз никому до меня дела нет, идите вы все к чертовой матери!

Выскочив из дома, она хлопнула дверью. Соседи могли бы подумать, что в дом попал артиллерийский снаряд.

И тут Георг Шульц удивил Бэгнолла — он рассмеялся. А затем эта деревенщина — подумать только! — процитировала Гете:

— Die ewige Weibliche — вечная женственность… — Он покачал головой. — Не понимаю, как я попался…

— Должно быть, любовь, — невинно предположил Кен Эмбри.

— Боже упаси! — Шульц обвел взглядом осколки разбитой посуды. Его взгляд остановился на Джероме Джоунзе. — Черт бы побрал вас, англичан.

— В ваших устах это просто комплимент, — ответил Джоунз.

Бэгнолл подошел поближе к оператору радара. Если Шульц что-то затеет, пусть знает, что Джерома одного не оставят.

Но немец только покачал головой, словно медведь, отгоняющий пчел, и вышел из дома. Он хлопнул дверью не так сильно, как Татьяна, но все же осколки посуды подпрыгнули на полу. Бэгнолл глубоко вздохнул. Происшедшее было все же лучше, чем драка, но и забавного в нем не было. Он хлопнул Джерома Джоунза по спине.

— Какого дьявола вы спутались с этим ураганом, который ходит в облике человека?

— Прекрасная Татьяна? — теперь Джоунз покачал головой, причем печально. — У нее не просто облик человека. У нее облик женщины — и в этом вся проблема.

— И она не хочет бросить вас, несмотря на то, что у нее есть этот лихой нацист? — спросил Бэгнолл.

«Лихой» — в отношении Георга Шульца не совсем подходящее определение. Больше сгодилось бы «способный», хотя и «опасный» тоже было бы правильно.

— Это именно так, — проговорил Джоунз.

— Почаще посылайте ее подальше, старик, и до нее в конце концов дойдет, — посоветовал Бэгнолл. — Вы ведь хотите избавиться от нее, не так ли?

— Большую часть времени — да, конечно, — ответил Джоунз. — Но временами, когда я… вы понимаете… — Он обвел взглядом усыпанный осколками пол и замолчал.

Бэгнолл закончил вместо него:

— Вы имеете в виду, когда вы возбуждены.

Джоунз печально кивнул. Бэгнолл посмотрел на Кена Эмбри, тот посмотрел на него. Они дружно застонали.

* * *

Нашествие ящеров превратило в руины сотни городов, но некоторым пошло на пользу. Например, Ламару, штат Колорадо. Городок в прерии, центр незначительного графства — таким он был до нашествия чужаков, теперь он превратился в центр обороны. Люди и грузы поступали в него, а не из него, как обычно.

Капитан Ранс Ауэрбах размышлял над этим, наблюдая за кусками баранины, шипящими на гриле в местном кафе. Топливом служил сухой конский навоз: вокруг Ламара было немного лесов, мало угля, а природный газ отсутствовал вовсе. Однако лошадей было множество — а сам Ауэрбах носил нашивки капитана кавалерии.

Официантка с мясистыми, как у борца-рекордсмена, руками поставила три кружки домашнего пива и большое блюдо вареной свеклы. Она мельком взглянула на баранину.

— Ух-ух, — сказала она не только себе, но и Ауэрбаху. — Рассчитали почти точно — будет готово через пару минут.

Ауэрбах подвинул одну кружку вдоль по стойке к Рэйчел Хайнс, которая сидела слева от него, другую — Пенни Саммерс, сидевшей справа, и поднял свою.

— За гибель ящеров! — сказал он.

— К черту их! — согласилась Пенни и выпила.

Она говорила с сильным среднезападным акцентом и вполне могла сойти за уроженку Ламара; техасский же протяжный выговор Ауэрбаха незамедлительно выдавал в нем пришельца. Но и Пенни, и Рэйчел родились не в Ламаре. Ауэрбах и его люди спасли их обеих из Лакина, штат Канзас, когда его отряд атаковал базу ящеров.

После секундного колебания Пенни Саммерс повторила, как эхо:

— За гибель ящеров! — и тоже отпила пива.

Теперь она все делала тихо и медленно. При побеге из Лакина ее отца изрубили в куски у нее на глазах. С тех пор она никак не могла опомниться.

Официантка обошла стойку и стала длинной вилкой накладывать куски баранины на тарелки.

— Ешьте, люди, — сказала она. — Ешьте как следует — неизвестно, когда вам снова выпадет такой шанс.

— Что правда, то правда, — сказала Рэйчел Хайнс и набросилась на баранину с ножом и вилкой.