Великий поход

Эливенер опустил усталые руки и обратился к Кену:

— Похоже, мы теряем пленника. Я ничего не могу поделать с этой нежитью, она существует вне природы этого мира. Будь они животными, у меня бы что-нибудь вышло, а так…

Он устало сгорбился и отвел глаза от Карка, который выгнулся дугой и вздрагивал каждый раз, как призрачный летун прикасался к нему клыками или когтистыми лапами.

Кен собирался с пафосом вскричать, что сдаваться нельзя, когда вдруг старик встрепенулся и неуверенно произнес:

— Кажется, кто-то помогает мне… Да-да, я чувствую, как омерзительная мощь, вызванная из-за грани мироздания Темным Братством, колеблется!

Теперь флоридяне и северянин видели, что крылья призраков стали тяжело ворочаться в сгустившемся воздухе. Крысиный писк стал еще более оглушительным, но истерзанного некроманта оставили в покое.

— Смотрите, — воскликнул Аграв, указывая рукоятью топора на упавшего в грязь монстра. — Он стал плотным, словно насосался крови!

Вагр, не долго думая, подскочил к копошащейся в куче влажного мха твари и с хрустом раздавил ее череп. Вслед за чернобородым и Аграв смахнул из воздуха пищащий крылатый ком, и ударом обуха топора буквально вбил в грязь посланца С'лорна.

Ирм и Ушан одновременно взвились в воздух, и когти врезались в стаю, разрывая крылья и хрупкие тела. Карк стал опускаться вниз. Уже у самой земли словно лопнули невидимые нити, державшие его на весу. Аграв еле успел подставить плечо, иначе некромант рухнул бы в угли костра. Остальные призрачные тени, все еще кружившие с криками и писком над стоянкой отряда, стали медленно таять. Последний отчаянный прыжок Ушана достиг цели: его зубы удерживали тварь за крыло. Приземлившийся на четыре лапы мутант попытался свернуть летуну шею, но тот вдруг исчез, оставив на острых клыках лемута лишь полоску кожи.

Эливенер сел на корягу и вытер со лба бисеринки проступившего пота. Вагр и Аграв молча переглядывались, стоя над тем местом, где только что лежали убитые призраки. Там пузырились отвратительные зеленые лужи, от которых исходил тошнотворный запах.

Кен, подхватив некроманта подмышки, оттащил его от костра и уложил на кучу сухого тростника, который северянин приготовил себе для ночлега. Колдун выглядел мертвым, его раны не кровоточили. Бросив на них взгляд, метс отвел глаза и покачал головой: нормальный человек, изъеденный таким образом, не протянул бы и мгновения.

Подошедший Ушан пошевелил ушами над пленником, а потом принялся тереться об него боком, словно шакал о падаль.

— Мы спасли его? — спросил северянин, глядя себе под ноги.

— Не знаю, — честно ответил старик, — сущность нашего лысого друга столь же далека от моего понимания, как и сущность тварей из Пустоты. Меня больше занимает вопрос, кто же помог нам справиться с демонами, пытавшимися развоплотить Карка? Кому под силу такое деяние?

— Думаю, или величайшему святому, или еще более могущественному демону. — Кен выглядел удрученным. Зримая манифестация Зла заставила его думать, что он совершенно напрасно не интересовался богословием. Оказывается, есть силы, в борьбе с которыми не помогает крепость руки и острота оружейной стали!

Меж тем в тумане, окружившем стоянку плотной стеной, произошло новое движение. Из него выполз небольшой спрут, и прямиком направился к костру. Сторонний наблюдатель отметил бы, что он движется как бы помимо собственной воли, сонно и вяло перебирая грязь дряблыми щупальцами. На его морщинистом лбу сидела, нахохлившись, молодая Птица, почти птенец, и таращилась на костер огромными желтыми глазами.

— Он умирает, — уверенно сказал Аграв, склонившийся над неподвижным Карком, и тут Птица издала истошный вопль.

— Всадники! — заорал Кен, выхватывая саблю. Вагр уже наложил стрелу на тетиву и целился в чешуйчатую грудь птенца.

— Не может быть, слишком рано, — пробормотал старик, вглядываясь в медленно бредущего спрута. — Не стреляйте и не делайте резких движений. Если мы все же попались воинам Хвоща, это не поможет, а лишь усугубит наше положение.

Аграв, держа топор в боевой позиции, мелкими шажками смещался вбок, намереваясь атаковать Коня с фланга, то же самое делали мутанты.

Спрут остановился у самого костра и осторожно потрогал кончиком щупальца теплые угли. Птица, расправив крылья, издала еще один леденящий душу вопль и шумно захлопала крыльями.

— Это совсем молодой спрут, да и птенчик недавно вылупился… — Старик осторожно прикоснулся к плечу Вагра, и тот медленно опустил лук. — Они могут находиться здесь только в одном случае…

Эливенер, не договорив, медленно пошел к речному чудищу. Птица громко хлопнула зубастой пастью и отвернулась от старика, спрут же потянул к нему щупальце.