Великий поход (СИ)

– Могу им подсказать – Упсала и Нидарос. Причем возможно даже – в ущерб всему остальному. Оба города слишком важны как символ, и это в глазах Гитлера перевешивает их стратегическое значение. Могу спорить, в Нидаросе артиллерия уделяет собору явно избыточное внимание… Точно так же, как этот психопат рвался стереть даже память о Ленинграде.

– Уничтожать город только потому, что он назван в честь основателя государства? Странная идея…

– Но очень в его духе. Поймите, эти нелюди мыслят совсем не так, как мы… Я ведь говорил об их оккультных изысканиях? Вот в этом они все. Разрушение ради разрушения… Ладно, оставим философию – что у нас есть на этих направлениях?

– Авиабаза в Турку, – тут же ответила Этне. – Один раз они уже сорвали наступление, могут повторить. До Нидароса тоже должны дотянуться, если я правильно понимаю. У меня нет последних новостей, но позавчера утром Европейский Флот был переведен в полную готовность и сейчас, скорее всего, уже сосредотачивается на передовых базах. В Норвегии он окажется самое большее через два дня после приказа.

– Прекрасно. Привлечь американцев – у них огромный опыт стратегических десантов – и высадить несколько дивизий у них в тылу, а Балтийский Флот проделает то же самое в Швеции…

Кивнув, Этне открыла шифрблокнот и бодро затрещала машинкой, на ходу шифруя их доклад. Игорь, заглянув ей через плечо, только покачал головой – ни печатать с такой скоростью, ни на ходу шифровать столь длинный текст он не умел. Впрочем, это дело наживное – у Этне, если уж на то пошло, нет опыта полевой работы, но вряд ли это продлится долго…

У самых дверей узла связи их перехватил адъютант, вручивший Хаецкому телеграмму. Развернув ее, Игорь не удержался от горького смеха – президент Франции был убит неизвестным, стрелявшим из окна книгохранилища, и во главе государства встал министр обороны, престарелый маршал Анри Петен… Который и раньше активно выступал за союз с немцами.

– Некоторые вещи не меняются даже в иных мирах, – пояснил Игорь в ответ на недоуменный взгляд Этне. – В нашем мире тоже был маршал Петен, заслуживший кличку «Пютен» за любовь к немцам… Зато вопрос с Францией решен – можно не гадать, кого она поддержит.

Кивнув, Этне поспешно приписала к радиограмме еще одну строчку и передала радисту.

– По-видимому, теперь война с Англией стала неизбежной, – вздохнула она.

Хаецкий только кивнул. Англо-германская война была безопасным вопросом – о том, что она близится, во всем мире не говорили разве что немые, но вот все прочие обсуждения явно стоило отложить до кабинета…

– Вот теперь я почти уверена, что в войну влезет еще и Италия, – сообщила Этне, едва дверь кабинета закрылась. – И первым делом она накинется на Византию. У итальянцев две мечты – Аравийский канал и Гибралтарский пролив. Сумей они их перекрыть – и это действительно будет их море… И опять же, без византийской нефти Европе придется трудно – а автократор вот-вот обрежет ее экспорт в Германию.

– В нашем мире главным источником нефти для них был Плоешти в Румынии… Во Фракии, в нашем случае, – кивнул Хаецкий. – И они, само собой, попытаются его получить и здесь. Очень весомая причина поддержать итальянские притязания, не находите? Вот что, нам нужно запросить у скандинавов данные по Италии и посмотреть, что от них можно ожидать в ближайшее время.

Он уже потянулся к телефону, когда в кабинет заглянул адъютант, вручивший ответ из штаба. Озадачив его поисками материалов по Италии, Игорь забрал шифровку, захлопнул дверь и открыл шифрблокнот. Ничего хорошего он от послания, естественно, не ждал.

И, в общем, оказался прав – никаких хороших новостей у штаба не имелось. Приказов – тоже. Продолжать наблюдение и действовать по обстоятельствам… Ну да, разумеется, других инструкций для полевых операций он не получал ни разу. Все планы опять полетели к чертям, и теперь придется разбираться на месте, кто кого и за что…

– Командование предлагает нам самим разбираться со всем этим безобразием, – сообщил Хаецкий, поджигая вырванную из блокнота страницу. – Наступление начнется завтра, и корабли уже на позициях, в том числе и наши.

– Подозреваю, что немецкое наступление тоже назначено на завтра, – Этне разглядывала аэрофотоснимки. – И они, похоже, доставили сюда собственные реактивные самолеты. Вот, взгляните.

Снимок оказался на редкость удачным – камера запечатлела состав, на платформах которого стояли разобранные самолеты. И хотя они были закрыты брезентом, натянут он не был и кое-где обрисовывал силуэты машин – достаточно, чтобы заметить цилиндры гондол и отчетливо стреловидные стабилизаторы…

– Хм… – Хаецкий вернул фотографию. – Двести шестьдесят вторые «Мессершмитты», судя по всему. И это интересно, потому что современным истребителям они уступают очень серьезно. Так что эти – или очень серьезно модернизированы, или у них просто нет других.