Великий поход (СИ)

И кандидатура владельца у меня для этого оружия уже имелась. Если гендерный кинжал однозначно нужно было подарить Марье при следующей встрече, то этот чудо-топор однозначно ждал Прохора. Только представив себе получившееся комбо из божественного дара воеводы и этой ржавой железки, у меня голова пошла кругом от открывшихся возможностей. Пятьсот процентов! Крит на двадцать! Даже жалко стало, что мы с лешими замирились…

А вот если копнуть чуть глубже, то получалась очень интересная история. Из описания следовало, что древние люди прекрасно знали о том, чем занимается деревянная нечисть и благодаря кому полноценно работает экосистема всего леса. И даже не гнушались оставлять им дары. Фраза про суд, конечно, могла быть просто для красного словца, но в это верилось слабо.

И тогда получалось, что раньше не просто знали, а были твёрдо уверены, что лешие вполне разумны и вменяемы. Но потом об этом повсеместно забыли… Или что-то такое случилось, что люди люди резко перевели энтов в разряд лютых врагов. Именно люди, потому что лешим было глубоко плевать на отношение к ним двуногих. Они как жили тысячи лет назад в своих лесах, так и продолжают жить. Вопросов, как всегда, было больше, чем ответов.

Дальше призы пошли пожиже. Фигурки оказались…просто фигурками. Красивыми и необычными, но без малейшего намёка на магические свойства. Маловероятно, что в этом мире найдутся коллекционеры или ценители самобытного творчества местной нечисти, поэтому я посчитал, что кому-то из деревях адски повезло выменять порцию шашлыка на свою поделку.

Выбрасывать, правда, статуэтки в виде леших женского пола я не стал. Две ивы были настолько симпатичными, что я решил оставить их себе. Просто так.

Кошелёк, предсказуемо, оказался волшебным. Понять это было не так сложно — мешочек, с мой кулак размером, весил десяток килограммов. Содержимое кошелька порадовало отдельно. Всё высыпать я не стал, но сверху лежали полновесные золотые монеты.

И последними я взялся за бусы. Странные камешки вызывали во мне какую-то смутную тревогу. Я даже одевал это подозрительное ожерелье с большой неохотой и, как оказалось, не зря.

"Ожерелье великой матери.

1% урона, нанесенного владельцем или его миньонами, возвращается стае в виде лечения.

Пассивное.

Описание: Однажды храбрые северные охотники сумели загнать целую стаю ночных кровососов. Упыри защищали свою повелительницу до последнего. Даже пробитые мечами, они пытались грызть людей. И охотники слишком поздно поняли, что это не просто отчаяние. Победить людям удалось, но вернулся из похода только каждый десятый. А о вожаке отряда и о его выживших людях скоро поползли очень странные слухи."

— Гадость какая, — с отвращением снимая с шеи артефактные бусы, проворчал я, — Это же кем надо быть, чтобы через своих прихлебателей отлечиваться? Не удивительно, что Верховная упырица своих уродцев вперёд гнала. Наверное за счёт…

В этот момент мой блуждающий взгляд нашёл Никиту и я сбил свою ворчливую речь на полуслове. Потом залез обратно в интерфейс и перечитал описание ожерелья. Нашёл взглядом Прохора и его новый топор…

При таком раскладе, моя небольшая дружина превращалась в отряд неубиваемых зомби, которых просто невозможно было уничтожить. Правда, со множеством оговорок.

Во-первых, враг обязательно должен был принадлежать к фракции леса. Иначе эффективность сильно падала. Во-вторых, нужно было как-то повысить в звании Никиту, потому что мой супер дровосек с полным иммунитетом к физическому урону не входил в список подчиненных будущего отца живых кровососов. Я, кстати, тоже.

Рассмотрев идею со всех сторон, я тяжело вздохнул и подтянул к себе второй мешок с добычей.

— Княжич, лагерь поставили, — произнёс подошедший ко мне воевода, — Через сколько в путь двинемся, чтоб мне парням роздых дать и дежурных назначить?

— Часа два-три точно есть, — ответил я.

— Добро, — кивнул богатырь и двинулся обратно к дружинникам.

— Погоди, Прохор! — остановил его я, — Вопрос к тебе есть.

— Что за дело, Алексей? — вернулся ко мне воевода. В этот момент я с удивлением отметил, что опытный воин давно перестал называть меня Алёшей. Это открытие стало для меня неожиданным, словно я вырос в глазах богатыря до полного имени.

— Держи, — протянул я своему помощнику трофейный топор, — Владей!

— Благодарствую, — с поклоном и неожиданным трепетом принимая подарок, прогудел воевода, — Токмо должно ли гридням обычным такими вещами владеть, княжич? Такие сокровища не всякому князю по руке…

— Моим гридням всё можно, что я сам не запретил, — отмахнулся я, — Ты мне вот что лучше скажи, Прохор. Ты у меня считаешься воеводой. Так?

— Так при батюшке твоём было, княжич, — кивнул богатырь, — Коли будет на то воля твоя, то и при тебе воев водить стану.

— А Никита числится десятником, — пропустив ненавязчивое предложение о длительном сотрудничестве, продолжил я, — Верно?

— Так, — кивнул богатырь, — Но в такой малой дружине нет смысла в том. Некого Никите выделять. Считай, ты его по привычке десятником кличешь, княжич.