Великий поход

— Сейчас откроет, — решительно сказал рыжий и шагнул за границу тропы. В следующий миг одновременно до него долетел предостерегающий крик эливенера и истошный визг серого комочка. Он замер, схватившись за топор, заткнутый за пояс. Сзади подбежал запыхавшийся старик:

— Если он начнет плеваться ядом, да еще и попадет в цель, будет настоящая беда. Твои раны я не залечу и в пять дней, а его не смогу воскресить. Самцы кваков, защищаясь в меру своих сил, часто погибают. Пока я усыпил его. Давайте побыстрее минуем это место. Вон там и вот здесь, за папоротниками, притаились еще двое.

Отряд быстрым шагом и едва ли не на цыпочках прошел мимо безобидного на вид куска глины, один только колдун вышагивал гордо и независимо, пока Аграв грубо не рванул его за плечо.

— Шевелись, лысый, а не то придется подгонять тебя пинками!

Некромант презрительно плюнул в сторону. В том месте, где слюна некроманта попала на серебристый цветок, произошло движение: листья стали съеживаться и опадать, а лепестки свернулись в сверкнувшие металлом колючки. Вагр, видевший эту сцену, расхохотался:

— У нашего пленника слюна не менее ядовита, чем у кваков. Пожалуй, следует обмакнуть в нее наконечники стрел. Думаю, свалит и очень пьяного Волосатого Ревуна.

Колдун никак не отреагировал на насмешку, а лишь втянул лысую голову в плечи и зашагал быстрее. Бездонные провалы его глаз наполнились золотистым яростным огнем, губы шептали проклятья. Но пленный некромант был бессилен: эливенер прочно спеленал его ментальными полями, словно смирительной рубашкой. Ему оставалось лишь шипеть и пинать подвернувшиеся валуны и коряги тяжелыми подкованными сапогами.

В бездонной глубине ослепительно-синего неба появились похожие на прозрачные цветы подснежников мелкие облака. Их стайки кружились в медленном чарующем хороводе вокруг совсем не грозного, а теплого и как-то по-особенному улыбчивого солнца. Природа Северной Флориды, словно нарочно, постаралась предстать перед ними во всей своей красе, перед тем как они погрузятся в мир полумрака и крадущихся теней Великой Топи.

Отряд на некоторое время задержался, потеряв тропу. Вернее, как объяснили изредка охотившиеся в этих краях флоридяне, они достигли того места, где напоенные влагой мхи и глинистая влажная почва после каждого дождя стирала протоптанные козами и пастухами дорожки.

— Дальше ходят лишь совсем свихнувшиеся звероловы, — сказал Аграв, широким жестом указывая в южном направлении. — Здесь иной раз шастают дозорные Народа Хвоща, и можно упокоиться в грязи со стрелой в башке. Попадаются и другие чудища, с которыми не сладить ни топором, ни рогатиной.

— Да, — согласился с побратимом Вагр, — началась Внутренняя Флорида, пограничье между южными охотничьими угодьями колонистов и всадниками на спрутах. Сам я дальше не заходил никогда.

Слева расстилались сплошные унылые торфяники, над которыми кружили редкие птицы. Справа — холмистые островки, на которых попадались деревья и кусты. Островки омывались грязевыми потоками, из которых возносились вверх черные стволы голых пальм, на их теряющихся в выси верхушках колыхались огненно-красные цветы. Флоридяне знали, как опасен пух этих цветов, что летом начинал разноситься ветром по окрестностям. Попадая на кожу, он вызывал страшный многодневный зуд, от которого не спасали никакие отвары и даже верное местное средство — лепешки из белой глины, замешанные на меду диких ос, вытягивающие гной из самых безнадежно запущенных ран.

— Огненный пух нужно обойти, — сказал Аграв, с ненавистью глядя на темные пальмовые стволы. — Придется брести по грязи, прыгая с кочки на кочку.

Изготовив слеги из длинных ветвей поваленного ветром дерева, они двинулись на юго-запад. Иир'ова и Ушану дорога показалась не слишком длинной и трудной. Они перемахивали с одного мшистого бугорка на другой, радуясь возможности размяться: их тяготила манера людей идти шагом. А вот флоридянам, старику и колдуну, пришлось несладко. Аграв едва не вывихнул лодыжку, соскользнув с мокрой коряги, а эливенер дважды проваливался по пояс, и его приходилось вытягивать веревками. Однажды на них спикировали три или четыре дневные летучие мыши, но как только Вагр подбил стрелой одну из них, стая ретировалась в молочную стену тумана, клубящуюся над топью. Шлепнувшуюся в грязь хищницу тут же схватил шустрый кайман, терпеливо притворявшийся мертвым бревном. Волоча истошно пищащую мышь за крыло, охотник засеменил прочь, шумно упал в грязь и поплыл к ближайшему озерцу.

Белый клубящийся туман постепенно приближался, и люди уже гадали, как они станут прыгать в нем по кочкам, когда в болоте наметился разрыв. Бредущий первым эливенер после очередного прыжка с радостью приземлился не на зыбкое основание, а на твердую землю, поросшую жесткой синей травой.

— Привал! — Эливенер с наслаждением сел на гнилой пень, и указал на курящуюся хмарь. — Прощайтесь со светом и небесами, мы погружаемся в царство полумрака. Может быть, нам еще попадутся островки нормальной растительности и относительно твердой почвы, а может, и нет.