Великий посланник

– Следующего. И так по очереди, пока не сознаются. А этого перевязать. И не надейтесь, что сдохнете. Будете все жить как мерины кастрированные.

– Нет, нет… – забился молодой паренек в руках дружинников. – Не надо, заклинаю… не нада-а-а…

Заклацали зажимы на станке. Деррик задумчиво чиркнул оселком по ножу, попробовал лезвие пальцем и довольно улыбнулся.

– Я скажу-у-у… – завыл мурманин. – Скажу-у-у все…

– Кто?

– Она… она, госпожа, когда проведывать приходила… оба кинжала и передала… – всхлипывая, поведал парень. – На тот случай, если вы свое обещание не исполните…

– Так чего раньше времени рыпнулись?

– Это все Гуннар, он баламутил, мол, надо освободить госпожу от позора…

Я от злости чуть не прикусил губу. Сам виноват, дурак. Вот как раз подтверждение моих предыдущих слов. Прослабил – получай. Твою доброту приняли за слабость. Заигрался в куртуазность и благородность, идиот.

Обратился к пленным:

– Помните, что я обещал вам?

Ответом была угрюмая тишина.

– Хорошо, я напомню. Я пообещал, если вы попробуете сбежать, прикажу отрезать вам яйца и заставлю сожрать. Не так ли? Вижу – помните. Ну что же, вы выбрали свою судьбу сами. Я слово всегда держу. Деррик…

– Слушаю, ваше сиятельство. – Профос изобразил величайшее внимание.

– Тех, кто принимал участие в бунте, – оскопить, яйца забить им в глотки, а потом удавить. Не здесь… на пристани, пускай местные видят. Остальных пока пощадить. Этого – тоже. Отто, бери людей – и в поместье, за гревиндой. Живо ее сюда. И смотри, чтобы не сбежала. Деррик… мне нужны… как это сказать… станок такой, чтобы человека можно было привязать в согнутом состоянии… Да, задницей назад. Понял? В каюту ко мне доставишь. Исполнять…

– Отдадите девку солдатам, после того как сами побалуетесь, сир? – Тук плотоядно ощерился.

– Ваша милость, – Луиджи презрительно скривился, – как можно так с благородной госпожой? Лучше удавить.

– А толку? Польза какая? – возразил шотландец. – Хотя можно и удавить. Но сначала самим попользоваться всласть.

От восхищения гревиндой у обоих ближников не осталось ни следа. Дети своего времени, по-своему благородные, но очень жесткие на расправу.

– Не знаю, братцы… – Я покачал головой. – Пока не знаю…

А сам подумал, что вряд ли так поступлю, хотя оба решения напрашиваются сами по себе. Не смогу. Но и без урока не оставлю.

Отдав все распоряжения, вернулся в каюту. Так пакостно, как сегодня, мне давно уже не было. Очень уж неприятно себя чувствуешь, когда обманываешься в людях. И сам в себе – тоже.

Арманьяк пролился в глотку, словно вода. Я даже не почувствовал вкуса. Подождал немного и налил себе вторую стопку.

– Ты бы закусил, княже, – Ванятка подсунул мне кусок балыка на двузубой вилке. – Видать, горюешь о чем-то?

– Есть о чем, есть, Ваньша… – буркнул я. – Иди погуляй пока… – И продублировал слова жестом. – То, что здесь сейчас может случиться, пока не для твоих глаз.

Ваня поклонился и ушел. А вскоре в каюту доставили заказанную конструкцию. Грубо сбитые из брусков «козлы» с кожаными петлями на «ногах» по обе стороны. Ну что же, вполне пригодно, прямо мечта этих… как их там? Ну… которые в кожу рядятся… Черт, уже стал забывать кое-что из прошлой жизни. Впрочем, это и к лучшему. Сойдет девайс. Вот только как я его буду использовать – увы, пока не знаю. Но то, что использую обязательно, – это точно.

Пропустил еще одну стопку, потом еще, но надраться не успел, потому что привезли гревинду.

– Как это понимать, граф?! – Инге гневно тряхнула кандалами на руках, потом заметила «козлы», запнулась и побледнела.

– Не напомните, графиня, какую вы мне давали клятву? – Я прислушался к себе и с удивлением понял, что совершенно спокоен.

– Я ничего не нарушила… – с запинкой ответила норвежка, не спуская глаз со станка посередине каюты.

Я кивнул профосу с его помощником. Инге попыталась сопротивляться, но тщетно и уже через пару минут оказалась надежно пристегнутой к станку в позе, которую поляки называют «козочкой», а русские – гораздо прозаичнее и связывают с ракообразными.

– Подождите, подождите… – В голосе гревинды появились умоляющие нотки. – Зачем, не надо, я и так выполню свои обязательства… пожалуйста…

– Все вон.

Через мгновение в каюте остался только я с норвежкой.

– Граф, ваше сиятельство, Жан… – залепетала графиня. – Выслушайте меня, пожалуйста…

– Сегодня ваши соратники воспользовались оружием, которое вы им тайно передали, и убили нескольких моих людей.

– Но… я это сделала только на тот случай, если вы не выполните свои…

– Наш договор аннулирован.

– Но я не думала, что они…

Я левой рукой задрал подол платья ей на голову, а правой взялся за пряжку на своем поясе.

– Нет, нет, не-э-эт, только не это…

Глава 9

Тяжелый, проклепанный серебряными бляшками ремень из воловьей испанской кожи звякнул окованным концом об пол каюты, потом взвился в воздух и с хлестким шлепком врезался в округлую, крепкую задницу норвежской графини, оставив на ней багровую вспухшую полосу.

Мурманка зашлась в крике, но ремень взмывал и опускался до тех пор, пока белоснежная кожа на ягодицах вся не покрылась синяками, ссадинами и кровоподтеками.