Великий поток

Annotation

Аркадий Ровнер — поэт, писатель и исследователь духовных традиций сформировался в московском литературно-художественном и мистическом андеграунде 1960-х годов. С 1973 по 1994 годы преподавал в университетах Нью-Йорка восточные религии, христианское богословие, современный мистицизм. Редактор издававшегося в Нью-Йорке и в Москве двуязычного литературного и религиозно-философского журнала «Гнозис» (1978–2006) и «Антологии Гнозиса» (1982–1983, 1994), которые образовали своего рода мост между метафизическим искусством России и США.

В новой книге прозы Ровнера притчи, жизненные истории, эссеистические рассуждения объединены большой темой — духовной основой человеческого существования. Язык автора скуп и точен, емок и многомерен. Книга читается с неослабевающим интересом и будет интересна всем, кого не оставляют в покое «вечные вопросы бытия».

Аркадий Ровнер

Сны, которые несут освобождение

ТАМ И ЗДЕСЬ

Великий поток

Нижний мир

Прекрасное безумие

Страна иноживущих

ВРЕМЯ И МЕСТО

Музыка неба

Триамазикамнов

Испытание солью и сахаром

НАДЕЖДЫ И ОЖИДАНИЯ

Диана

Илларион Платонов

Гранатовый смерч

Злопамятный верблюд, или поминки по одной эпистеме

Ночные ветры

Коротко об авторе

notes

1

2

3

Аркадий Ровнер

ВЕЛИКИЙ ПОТОК

There is much which I have left out; much which I have not dared to tell.

Edgar Rice Burroughs ^[1]

Сны, которые несут освобождение

«Если хочешь уничтожить человека или культуру, уничтожь их сны. Именно это сейчас делается в глобальном масштабе».

Эти слова я услышал от пожилого американского писателя в день его рождения, который широко и шумно отмечался в одном из молодежных клубов даунтауна Манхеттена.

Две сотни подвыпивших и накуренных юношей и девушек резвились под оглушительную пульсирующую музыку в огромном зале, слепящем вспышками иллюминации. Чудовищные барабаны били с размаха в живот, а потом рассыпались дробью по телу, проникали в горло и в сердце, которое захлебывалось и замирало от ужаса.

Когда в дверях появилась сухая сутулая фигура пожилого писателя, а потом скользнула по лестнице на нависающий над залом балкон и скрылась за одной из дверей, ее никто не заметил. Все праздновали праздник забвения, окрашенный его именем, несущим в себе опьянение, бунт и свободу.

Нас было трое в маленькой комнате: пожилой писатель, мой друг, пригласивший меня на эту встречу и я, мучительно искавший в те годы ответ на неприличный вопрос: «ЗАЧЕМ ВСЁ?». Пока за стенами нашего убежища бесновалась каннибальская музыка, докатываясь к нам приглушенными стонами, ритмическим рокотом и дрожью, мы пили абсент, напиток его богемной молодости, и обменивались скупыми словами.

«Не путайте эти сны с шелухой видений, которые мы забываем каждое утро, со снами, которые приходят к нам через ворота из слоновой кости», — говорил пожилой писатель.

«Сны, которые приходят в нашу жизнь через роговые ворота, не оглушают и не обманывают, они несут не забвение, а свободу — ту, о которой учил мудрец из рода Сакья».

«Из таких снов рождаются великие подвиги и открытия, в них источник религиозных откровений и прекрасного искусства, ради них можно уверенно жить и радостно умирать».

Внезапно оборвалась дикая музыка, и в нашей комнате погас свет. Одновременно раздался оглушительный рев толпы, раздосадованной коротким замыканием и радующейся поводу выразить общее возмущение.

Через какое-то время крики стали слабеть, за дверью послышались озабоченные голоса, задающие вопросы, ищущие причину замыкания, требующие электрика.

Помню, что вспыхнувший свет и адский шум возобновившего веселья застали меня за мучительным размышлением над единственно занимавшим меня в те годы вопросом: «ЗАЧЕМ ВСЁ?».

Должен признаться, я до сих пор не сумел ответить на этот вопрос, но в тот вечер я понял, для чего я пишу прозу.

ТАМ И ЗДЕСЬ

Великий поток

1

Великий Поток! Никто не знает, где его начало и где — конец. В ясные дни бескрайняя водная гладь расстилается во все стороны горизонта. Ночью Поток ворочается, шуршит и вздыхает, как огромный невидимый зверь. В другие дни прохладный молочный туман съедает всю видимость, и, выглянув в круглое оконце над нашей постелью, Элеонора удивленно шепчет: «Ничего нет».

Обычно за окном иллюминатора мы видим великое множество лодок: гребных, парусных, моторных, рыболовецких, прогулочных, торговых, ремонтных, храмовых, сторожевых… И не одних только лодок, но и судов побольше и просто огромных. Тут и катера, и шхуны, и яхты всевозможных очертаний, суда на подводных крыльях, суда на воздушных подушках и огромные океанские лайнеры — целые плавучие города! Тут и промысловые суда, сейнеры, траулеры, буксиры, баржи, беляны, и военные корабли: крейсеры, эсминцы, авианосцы, ныряющие и выныривающие субмарины — все это находится в вечном движении, заполняя собой поверхность и глубины Великого Потока, так что среди их непрерывного тока о Потоке и вовсе забываешь.