Великий предводитель аукасов

Уже несколько лет томилось Чили под деспотизмом генерала дона Панчо Бустаменте, который был военным министром и страшно угнетал всю страну. Для освобождения отечества соединилось несколько благородных и горячих патриотов, во главе которых стоял дон Тадео де Леон, отец доньи Розарио. Бустаменте напал на след заговора, и все главнейшие патриоты были схвачены и приговорены к расстрелу. Но накануне исполнения этого приговора друзьям удалось освободить дона Тадео. В этом освобождении участвовали и наши французы. Вскоре он явился во главе восстания целого народа. Бустаменте был разбит в большом сражении, бежал, но за ним была послана сильная погоня. Дон Тадео с нетерпением ожидал известия об успехе этого предприятия. На него-то и намекнул он Валентину, когда сказал, что ждет важного известия сегодня. Предприятие удалось вполне; Бустаменте был схвачен и привезен в Вальдивию. Это-то известие и заставило дона Тадео, не заезжая к дочери, скакать возможно скорее в город в сопровождении Валентина. Антинагуэль был тайным союзником Бустаменте. Заветным планом великого предводителя аукасов было возвращение провинции Вальдивии, которая сто лет тому назад была отнята у испанцев арауканским вождем Симгарока, но впоследствии испанцам удалось вернуть ее назад. Когда против Бустаменте разразилось восстание, то Антинагуэль вступил с ним в переговоры и обещал помощь, если Вальдивия будет уступлена арауканцам. Генерал не соглашался, но, видя свои неудачи, начинал уже колебаться. Весть о пленении генерала нимало не огорчила Антинагуэля, напротив, это ободрило его. Если ему удастся выручить Бустаменте из плена, то нет сомнения, генерал согласится на уступку Вальдивии, только бы достигнуть прежней власти. Немедленно собрал Антинагуэль военный совет, аука-койог, на берегу реки, отделяющей арауканскую землю от Вальдивии, объяснил аукасам, какой раздор возник между чилийцами и как легко теперь овладеть Вальдивией. Все собрание единогласно одобрило его слова и избрало его главноначальствующим соединенного арауканского войска и правителем всей страны.

Таково было состояние дел, когда Валентин и Трантоиль Ланек отправились в путь, везя своего раненого друга. Уже с час ехали они молча. Огни индейского лагеря светились вдали, но друзья были уже вне опасности, по крайней мере на время. Валентин подъехал к Трантоиль Ланеку, который служил проводником.

— Куда мы едем? — спросил он.

— В Вальдивию, — отвечал предводитель, — только там дон Луис будет в безопасности.

— Правда, — отвечал Валентин. — Но мы, неужели мы ничего не предпримем?

— Я сделаю все, что пожелает мой бледнолицый брат. Разве я не пенни его? Куда он пойдет, туда и я, его воля будет моею.

— Благодарю, предводитель, — сказал с волнением француз. — Мой брат человек с храбрым и честным сердцем.

— Мой брат спас мне жизнь, — просто отвечал индеец. — Моя жизнь принадлежит уже не мне, а ему.

Или арауканские предводители не заметили, как удалились их враги, или — что вероятнее — они не захотели их преследовать, только ничто не обеспокоило в пути небольшой отряд. Он медленно подвигался вперед, ибо раненый не перенес бы быстрой езды. Перед рассветом достигли они садов, которые окружают со всех сторон Вальдивию. Караван остановился на несколько минут, чтоб дать отдохнуть лошадям и мулам.

— Знает ли мой брат эту тольдерию? — спросил Трантоиль Ланек.

— К чему этот вопрос? — сказал Валентин.

— По очень простой причине, — отвечал предводитель. — В пустыне я днем и ночью могу служить проводником моему брату, но в этой тольдерии белых мои глаза закрываются, я слеп. Мой брат будет проводником.

— Ну, в этом случае я так же слеп, как и вы, предводитель. Вчера я был в городе с доном Тадео, но так недолго, что ничего не успел рассмотреть.

— Извините, ваша милость, — сказал один из пеонов, услышав этот разговор. — Скажите только, где вы намерены остановиться, и я провожу вас.

— Гм, — сказал Валентин, — где я намерен остановиться? Для меня все равно, только б мой друг был в безопасности.

— Осмелюсь, сеньор, — продолжал пеон, — пред…

— Осмелься! Осмелься, любезный! — отвечал Валентин. — Может быть, ты что-нибудь и придумаешь, а у меня голова теперь что пустой барабан.

— Извините, ваша милость, но отчего вам не остановиться у моего господина дона Тадео?

— В самом деле, мне это не пришло в голову. Но где он сам?

— Я могу проводить вашу милость к нему.

— Хорошо! — вскричал Валентин. — Ты малый неглупый. Когда ж мы двинемся?

— Когда будет угодно вашей милости.

— Сейчас! Сию минуту!

— Так в дорогу! — вскричал погонщик.

И мулы тронулись. Через несколько минут они были на главной площади и вскоре остановились перед домом дона Тадео. Луи тотчас же был перенесен в комнату и уложен в поспешно приготовленную для него постель. Вскоре Валентина проводили к дону Тадео. Бедный отец не спал почти всю ночь, занятый важными делами республики. Только поутру он немного вздремнул.

— Что это значит, что вы вернулись ночью? — сказал он Валентину. — Я не ждал вас раньше завтрашнего дня.