Великий Пушкин

Утренняя прохлада залезала под комбинезон и радовала тело. Это было райское наслаждение перед адом – изнуряющей дневной жарой. Помощник командира принёс из оружейки металлическую коробку. Раскрыл перед нами – в ней аккуратно, по ячейкам, лежали полученные на экипаж пистолеты Макарова.

– Ну, расписывайтесь в ведомости и разбирайте, кто желает застрелиться сразу! – глупо пошутил он.

Мы молча, с недоверием смотрели на его ухмыляющуюся физиономию. Никто не решался брать личное оружие первым. Командир всё решил за всех. Закрыл ящик и приказал помощнику носить его всегда с собой и лично отвечать за сохранность, пока не поумнеет.

– Как это, командир?

– Как, как… Легко и молча!

– Есть! – обречённо ответил шутник и пошёл следом за нами.

После проведения предполётной подготовки самолёта построились перед кабиной. К нам на большой скорости приближался УАЗ. Из него вышли люди в лётных комбезах и в гражданке. Молча осмотрели самолёт снаружи и внутри. Раздали загранпаспорта, сверив фотографии с нашими лицами. А потом документы перекочевали в папку приезжего чиновника.

– Можете лететь.

– Есть! – ответил командир и подал команду: – По местам! Доложить о готовности к запуску двигателя!

Всё завертелось, и вот мы уже остановились у торца взлётной полосы… Дмитрий Иванович получил разрешение на взлёт и подал по СПУ команду:

– Внимание, экипаж, взлетаем.

Двигатели взревели, и самолёт начал разбег. Гружённый до отказа смертоносным грузом, он тяжело стучал по бетонным стыкам своими двадцатью колёсами. Скорость росла, за бортом мелькали домики. Казалось, что полоса закончится и не хватит у движков силы, чтобы оторвать эту махину от земли. С последних плит лайнер тяжело взлетел, и я, глубоко вздохнув, спокойно глянул вниз на уменьшающийся аэродром. Увидел одинокую машину, возле которой всё ещё стояли люди, провожавшие нас, и наблюдали за взлётом. Что они думали, можно было только догадываться…

Самолёт поднимался всё выше и выше над растущими в ширину и высоту величавыми горами, оставляя их под собой. Вскоре между ними заструилась голубая лента пограничной реки Амударьи. Термезский мост связывал два берега. А дальше дорога, извиваясь, уходила вглубь Афганистана. Мы шли в режиме радиомолчания. Я чувствовал внутреннее напряжение и внимательнейшим образом следил за театром военных действий, проходившим внизу. Наверное, не один десяток глаз наблюдал и за нами с земли. Каким лакомым куском для моджахедов был наш лайнер! И мы это чувствовали. Вдалеке, по направлению дороги, тянулись два чёрных столба дыма. Приблизившись, увидели горящие бензовозы и движение вблизи них.

– Впереди Панджшерское ущелье, – сообщил штурман.

Командир отдал приказ произвести отстрел тепловых ловушек. Поочерёдно, то с левого, то с правого борта, стали вылетать ракеты, защищающие нас от стингеров. Лесистое ущелье было излюбленным местом боевиков. Можно легко спрятаться в «зелёнке». Кроны деревьев помогали скрыть первоначальную вспышку при выходе ракеты из пускового контейнера. Миновав ущелье, мы приближались к столице Афганистана, городу Кабулу. Он расположен среди гор, образующих котловину. Наступал самый опасный момент.

– Внимание, экипаж. Произвожу афганский заход по спирали.

Самолёт накренился. Нас держали только ремни, не давая вылететь из кресел. Сверху было видно, как народ на улицах города замер, наблюдая за нашей птицей. Ревущую машину лихорадочно трясло от перегрузки. Стрелки приборов плясали, отсчитывая всё новые и новые показания. А в наушниках неслись доклады членов экипажа. С воздушной трассы самолёт выходил на аэродром, выпуская шасси, спойлеры приводя в тормозной режим. Уменьшалась скорость, и лайнер устремлялся к земле. 200-тонная машина падала с высоты. Кружа над аэродромом, как одинокий аист, Ил становился уязвимым. Крутое пикирование с отстрелом ловушек для ракет обеспечивало быстрое снижение. В несколько витков воздушный корабль с грузом выходил на посадочную прямую. Далее выравнивание и посадка. Уход на второй круг – это риск быть сбитым. Только посадка!

Самолёт ещё бежит по полосе, а я уже открываю рампу. Клубы красной пыли с горячим воздухом ворвались в грузовой отсек Ила. Мы зарулили к месту выгрузки, где ждала уже целая колонна машин. Афганцы-водители неплохо понимали русскую речь, и выгрузка бомб шла активно. Их сразу же развозили по стоянкам, где подвешивали на истребители.

На аэродроме наш экипаж находился в полной готовности. При возможном миномётном обстреле – срочный взлёт. Подъехала белая «Волга», это были представители посольства России. Командир подошёл к ним, а мы стали заряжать блоки новыми тепловыми ракетами. Это полтора часа активной работы с небольшим перекуром.