Великий путь из варяг в греки

При этом на первую треть X века приходится все еще не такое уж значительное число скандинавских кладов. Ситуация меняется в третьем десятилетии. Потин пишет: «Около 925 года число кладов с куфическими монетами на территории Швеции начинает расти, достигая наибольших размеров около 955–970—975 гг.»[276]. Но вот что интересно: в кладах, зарытых после 940 года, по данным Болина, приводимых Сойером, очень мало новых монет. Болин считает: это потому, что приток денег с Руси прекратился. То есть сам признает: никакие шведы никуда на юг не ходили, серебро у соседей брали. А почему приток денег мог прекратиться? Торговать, что ли, стало вдруг нечем? Нереально. Куда реальнее другое: князья киевские, создав наконец государство, способное контролировать территорию Руси, перекрыли скандинавским разбойникам источник «дохода». И в то же время начали опираться на свои силы, а не на наемную северную дружину.

А что самих кладов стало больше, так вот тут, видимо, и можно говорить об ухудшении внутренней обстановки в самой Скандинавии и сокрытии кладов по причине увеличения числа охотников за чужими богатствами. Как раз в Норвегии и Швеции начинается борьба между конунгами, претендующими на главенство над всей страной, и прочей знатью. И серебришко начали прятать. Как средство платежа оно по-прежнему было не нужно, а держать открыто стало опасно. Помните, я говорил, что причины образования кладов в разные периоды времени могли быть разными?

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вот и получается, что прокладывать торговый путь «из варяг в греки» было просто не для чего. Великий Волжский путь — тот явно действовал. Между прочим, Питер Сойер указывает на один фактор (который почему-то забывают оценить), делающий путь на юг через Волгу предпочтительнее для скандинавов, чем дорога по Днепру. Начиная с западного входа в Финский залив, путь этот проходил по местности с финноязычным населением. Любому путешественнику, способному изъясняться по-фински, по дороге к Волге, скорее всего, не приходилось сталкиваться с особыми языковыми проблемами. Ведь Средняя Швеция расположена очень близко к финноязычным регионам, так что для жителей Бирки не составляло большого труда найти возможность научиться этому языку у финских пленников, рабов или у собственных жен финского происхождения[277]. А женились шведы на финках, если верить их собственным сагам, часто.

А. Волжский путь: водой или сушей?

Но и тут все не так чисто, как хотелось бы. Путь от Среднего Поволжья на север вроде бы неплохо маркирован кладами. Больше того, еще с неолита поселения ряда археологических культур располагались вдоль рек, тянущихся в меридиональном направлении от Балтики к Волге. К примеру, фатьяновская культура второго тысячелетия до н. э. Или дьяковская культура, связываемая исследователями с расселением финского племени меря. Эта дотянула до X века н. э.

Хотя… «Переход по водной системе, связывающей Балтику с Волгой, был в эпоху Средневековья сопряжен со многими трудностями и опасностями», — пишет Дубов[278]. Дело в том, что реки на пути к Волге довольно мелкие и имеющие много порогов и перекатов. Да и сама Волга в верховьях — далеко не та великая река, которую мы обычно представляем.

А что касается пути с Поволжья к Киеву… В начале девяностых историки и археологи Татарстана и Украины провели совместные исследования на предмет выявления маршрутов торговли Волжской Булгарии с Киевской Русью. И что же оказалось? А оказалось, что, как пишет В. Н. Зоценко, не то что в IX, но даже и в середине X века купцы-русы в страны Халифата по Волге не ходили! Историк при этом напоминает строки Ибн-Хордадбеха о том, что они (русы, которые одна из разновидностей славян) спускаются сперва в Черное море, оттуда идут в Дон и уж через него — в Волгу. А еще через век Ибн ал-Факих писал, что русы «идут по морю к Самкушу-Еврею, после чего они обращаются к Славонии. Потом они берут путь от Славянского моря, пока не приходят к Хазарскому рукаву, где владетель хазар берет с них десятину. Затем идут к Хазарскому морю по той реке, которую называют Славянской рекой»[279].