Великий путешественник

Переформировав свой отряд, Пржевальский 3 мая выступил в новый поход. На этот раз он отправился в еще не известные науке края - в Ордос, к изгибу реки Хуанхэ. Караван состоял из восьми верблюдов, двух лошадей и собаки Фауст. Пржевальский с Пыльцовым ехали на лошадях, казаки - на верблюдах. Экспедиция двинулась на запад, сначала по холмистой степи, а затем вдоль северного подножия гор Иншань. В пути Пржевальский продолжает изучать природу и население восточной окраины Центральной Азии.

Еще не доходя Иншаня, в горах Сума-Хада путешественники в первый раз встретили одно из самых значительных животных высоких нагорий Центральной Азии - горного барана, или аргали - Ovisargali, достигающего величины лани.

Не имея проводника, экспедиция двигалась, следуя советам местных жителей. Большие сложности пришлось испытать из-за незнания китайского языка и подозрительности населения. После войн Китая с Францией и Англией местные жители очень настороженно относились ко всем чужеземцам.

В горах Муни-Ула, западной оконечности Иншаня, путешественники пробыли одиннадцать дней, собирая растения и занимаясь охотой. Пржевальский впервые познакомился со всеми трудностями горной охоты. По контрасту с окружающими пустынями природа Иншаня казалась необычной. Хребет этот, тянущийся вдоль берега Хуанхэ, достигал 2440 м высоты и был покрыт лесом. Правда, леса состояли только из лиственных пород, деревья были малорослы и корявы, но это были леса. А выше лесов - великолепные альпийские луга.

С гребня Иншаня Пржевальский впервые увидел Хуанхэ, за которой просматривались пески и степи Ордоса.

11 июня путешественники достигли города Баотоу, близ которого переправились на плоскодонных баркасах через Хуанхэ, и вступили в Ордос.

Ордос - это пустынное плато в большой северной излучине Хуанхэ. Преобладающая его высота - 1100 - 1500 м, в окраинных горах высоты достигают 2000 м, наибольшая - 2535 м. В понижениях - солончаки и соленые озера. Около половины поверхности плато занимают бугристые и грядово-бугристые, частично незакрепленные пески. Наибольший песчаный массив - Кузупчи - расположен на севере Ордоса. Для земледелия пригодна только долина Хуанхэ. Она плотно заселена.

Два с половиной месяца шли путешественники по правобережью Хуанхэ через пески Кузупчи. Вот как Пржевальский описывает распорядок дня: "Хотя мы всегда вставали с рассветом, но укладка вещей и вьючение верблюдов вместе с питьем чая - без чего ни монголы, ни казаки ни за что на свете не шли в дорогу - отнимали часа два и даже более времени, так что мы трогались в путь, когда солнце уже порядочно поднималось на горизонте...

Порядок наших вьючных хождений всегда был один и тот же. Мы с товарищем ехали впереди своего каравана, делали съемку, собирали растения или стреляли попадавшихся птиц; вьючные же верблюды, привязанные за бурундуки один к другому, управлялись казаками. Один из них ехал впереди, вел в поводу первого верблюда, а другой казак вместе с проводником-монголом, если таковой был у нас, замыкали шествие.

Так идешь, бывало, часа два, три по утренней прохладе; наконец солнце поднимается высоко и начинает жечь невыносимо. Раскаленная почва пустыни дышит жаром, как из печи. Становится очень тяжело: голова болит и кружится, пот ручьем льет с лица и со всего тела, чувствуешь полное расслабление и сильную усталость.

Наконец, приближается полдень - надо подумать об остановке... Добравшись наконец до колодца и выбрав место для палатки, мы начинаем класть и развьючивать верблюдов. Привычные животные уже знают, в чем дело, и сами поскорее ложатся на землю. Затем ставится палатка и стаскиваются в нее необходимые вещи, которые раскладываются по бокам; в середине же расстилается войлок, служащий нам постелью. Далее собирается аргал и варится кирпичный чай, который зимой и летом был нашим обычным питьем, в особенности там, где вода оказывалась плохого качества. После чая, в ожидании обеда, мы с товарищем укладываем собранные дорогой растения, делаем чучела птиц, или, улучив удобную минуту, я переношу на план сделанную сегодня съемку...

Между тем пустой желудок сильно напоминает, что время обеда уже наступило, но, несмотря на это, нужно ждать, пока сварится суп из зайцев или куропаток, убитых дорогой, или из барана, купленного у монголов...

Часа через два по приходе на место обед готов, и мы принимаемся за еду с волчьим аппетитом. Сервировка у нас самая простая, вполне гармонирующая с прочей обстановкой: крышка с котла, где варится суп, служит блюдом, деревянные чашки, из которых пьем чай, - тарелками, а собственные пальцы заменяют вилки; скатерти и салфеток вовсе не полагается. Обед оканчивается очень скоро; после него мы снова пьем кирпичный чай; затем идем на экскурсию или на охоту, а наши казаки и монгол-переводчик поочередно пасут верблюдов.