Великий раскол

Боярыня решилась противиться во что бы то ни стало свиданию с Алексеем Михайловичем и на первый раз сказалась больною.

На некоторое время Морозову оставили в покое, и о ней никто не вспоминал в царских палатах.

Снова кануло в вечность около двух лет.

Надумал царь вторично вступить в брак.

Снова запраздновала первопрестольная. Запировала она от радости о скорой царской свадьбе.

На московское торгу царило необычное оживление.

Степенные приказные дьяки сновали по лавкам для покупки вещей для свадьбы. Торговые люди ожидали хороших барышей.

В царицы ной мастерской палате день и ночь трудились чеботники и швецы.

Много было староверов, последователей протопопа Аввакума, среди мастеров царицыной палаты.

Мелания была недовольна затевавшимися празднествами.

— Сколь народу от молитвы за это время отстанет, — ворчала она и еще усерднее совершала ежедневные правила со своим пятериком стариц и самой боярыней.

«Зело радовалась» этому Морозова, предстоя с ними ночью на правиле Христу.

— Умаялась ты, сестра Феодора, — сказала как-то Мелания, замечая, что Морозова еле держится от бесчисленных поклонов и молений на ногах, — отдохнула бы!

Федосья Прокопьевна хотела что-то ответить своей наставнице, но сдержала себя и послушно проговорила:

— Волю свою я вконец отсекла, мать благая, и до конца дней моих ни в чем не ослушаюсь велений твоих!

И сейчас же пошла на отдых.

Алексей Михайлович приступил к выбору невесты.

По его приказу были собраны в Москву девицы дворянского и боярского сословия.

Их привезли в Москву в ноябре 1669 года. Большинство поместилось в кремлевских дворцовых хоромах, некоторые жили у родственников.

Целые полгода, до мая, смотрел их царь. После первых смотрин, когда часть девиц отпустили по домам, назначены были смотрины оставшихся, и из них были взяты ко дворцу только несколько, в числе которых находились дочь Ивана Беляева и Наталия Нарышкина.

Благодаря двум подметным письмам, найденным истопником перед Грановитою палатою, в которых была написана клевета против боярина Матвеева, родственника Нарышкиной, государь велел расследовать это дело. Обвинение пало на дядю Беляевой, Шахирева.

Это сильно повлияло на мнительного Алексея Михайловича, и вместо того, чтобы выбрать Беляеву, которая ему очень нравилась, его выбор пал на Нарышкину.

В конце святок 1670 года снова в доме Морозовой появился царский посол.

— Царь-батюшка повелел тебе, честная вдова, боярыня Федосья Прокопьевна, — сладко запел дьяк Арбенин, — на венчание его, милостивца, с Наталиею Кирилловной Нарышкиной, припожаловать.

Молча приняла царское приглашение Морозова; сурово взглянула она на посланца, угостила его стопою меда стоялого и проводила его с честью.

Только что закрылись ворота морозовского дома за царским посланцем, как боярыня пошла на другую половину дома, где у ней скрывались Аввакум, Мелания и прочие старицы.

— Отче праведный, напасть на меня опять великая, — упавшим голосом проговорила боярыня.

Встревоженный протопоп и Мелания переглянулись.

— Что такое, сестра Феодора? — спросил протопоп.

— Был у меня сейчас царев посланный, зовет меня на брак свой с Нарышкиной…

— Что-ж, нужно ехать тебе сестра… О, Господи! — задумчиво сказал Аввакум, — прогневлять царя нам теперь не рука, заступы за нас у него никого нет.

— Ой, отче, грех великий ехать мне на брак царев! — прошептала Морозова. — Ведь мне придется стоять в первых боярынях и титлу царскую говорить: как же назову царя я благоверным, коли он никонианскому отступничеству благоволит!

Мелания и протопоп снова задумались.

— Акромя того, нужно будет царскую руку лобызать, и невозможно избежать благословения их архиереев.

— Истинно говоришь ты, дочь моя, не можно тебе на брак царев пребывать.

— Верная ты еси дщерь церкви православной, — промолвила Мелания.

Это одобрение ободрило Морозову.

— Готова я пострадать лучше, нежели иметь общение с никонианами! — восторженно проговорила боярыня.

На общем их совете было решено, что Федосья Прокопьевна отзовется болезнью ног, чтобы не быть на царской свадьбе.

Незадолго до свадьбы к Морозовой снова пожаловал царский посол.

На этот раз боярыня приняла его сидя.

Поклонившись ей, он сказал:

— Повелел государь великий в другорядь упредить тебя, честная вдова, боярыня Федосья Прокопьевна, чтобы, как старшая из боярынь по мужу твоему покойному, Глебу Ивановичу, должна титлу царскую сказывать, а посему жалует государь великий тебя своею милостью, посылает камки и объяри и бархату веницейского, чтобы ты пошила из него телогрей да шубку.

С этими словами Арбенин, поклонившись хозяйке, передал ей привезенные подарки.

Боярыня смутилась.

Присыл подарков обязывал ее быть на царской свадьбе. Но это не поколебало ее решимости, и она сдержанно ответила посланному:

— Спасибо великому государю, что вспомнил рабу свою своею милостью, но с прискорбием должна отказаться от его царской ласки и милости: нога зело прискорбна, — не могу ни ходити, ни стояти, сам видишь.

И боярыня показала на свои ноги, обутые в тяжелые валеные пчедоги.