Великий санный путь

Материал для монографии об "охотниках на мускусных быков" был собран к середине января. Четыре главных этапа были пройдены: "оленные эскимосы", "племена Гудзонова залива", "тюленьи эскимосы" и, наконец, "охотники на мускусных быков". Теперь оставалось собрать добавочный материал о западных племенах дельты реки Макензи, Аляски, Берингова пролива и Сибири. Между полем последней моей работы и будущей лежало расстояние приблизительно в 2200 км и его предстояло покрыть возможно быстрее, но мне все-таки необходимо было делать на этом пути остановки, чтобы знакомиться с людьми, делать сопоставления и выводы на основании записей в моих подробных дневниках.

Я радовался, что наши собаки были в отличном состоянии после долгого отдыха и заботливого ухода за ними, организованного мистером Кларком. В арктических путешествия гостеприимство, оказанное самому путешественнику, остается для него на втором плане, тогда как к тому, кто кормит и холит его собак, он чувствует настоящую сердечную привязанность.

Мы разделили собак на две упряжки, обе сравнительно небольшие, принимая во внимание груз. Сам я вместе с Арнарулунгуак должен был удовольствоваться шестью лучшими из наших собак и зато оставил себе самые маленькие сани, нагруженные сравнительно легко - приблизительно 300 килограммов. Гага же получил 10 собак и должен был везти Лео Хансена со всем его синематографическим снаряжением, достаточно увесистым: их груз тянул, я думаю, килограммов 500. Благодаря торфяно-ледяным подполозьям, о которых не раз упоминалось выше, мы с самого же начала, когда груз был всего тяжелее, в состоянии были развивать такие темпы, что великий санный путь мог быть пройден в намеченный срок.

Отъезд с Кента состоялся 16 января 1924 года при морозе 42°С и встречном буране.

21 января мы обогнули мыс Барроу [52], несколько часов шли вдоль низкого гранитного побережья, а затем направились к высокому крутому предгорью, до которого добрались лишь на следующий день после обеда. Погода простояла дня два прекрасная, приятно мягкая, и вдруг ветер повернул на шторм, над берегами заклубился туман. Как раз, когда почти невозможно стало ориентироваться, собаки почуяли запах людей, поскакали бешеным галопом, и в 3 часа дня мы достигли стойбища, расположенного среди льдов, где встретили бурный прием. В стойбище насчитывалось 46 человек: 25 мужчин и 21 женщина. Нам сказали, что место носит название Агиак, а самих себя жители называли агиармиут.

Чересчур навязчивое радушие постепенно приучило нас держаться несколько настороже, но здесь мы были приятно поражены, - люди оказались вежливыми, почти скромными; они предложили помочь нам поскорее поставить снежную хижину. Времени действительно нельзя было терять. Снежный буран нас настигал: скалы словно ощетинились, снежные вихревые столбы проносились по их верхушкам. Не прошло и часа, как мы были уже под кровом, и почти одновременно разразился буран, который приковал нас к месту с 22 по 26 января.

Люди, впрочем, беспрестанно навещали нас. В проходе то и дело слышались кашель и чиханье, - это гости прочищали от снега глотки и носы; затем начиналось выколачивание одежды, столь продолжительное, что под конец плохо верилось, чтобы на шубах уцелела хоть горстка шерсти, и, наконец, из входного отверстия появлялись гости, улыбающиеся, веселые, обдутые дочиста бурей, с пылающими от мороза щеками и заиндевевшими бровями.

На третий вечер бурана нас пригласили в одну из снежных хижин на торжественное заклинание бури. Приглашавший представлял собой ярко выраженный тип "белокурого" эскимоса [53] с облысевшей головой, рыжеватой бородкой и легкой голубизной глаз. Звали его Кигиуна - "Острозубый".

Буря достигла, по-видимому, своего апогея. Идти пришлось втроем, плотно сцепившись, чтобы ветер не свалил с ног; да можно было ожидать и худшего - как бы не пришлось складывать себе для ночлега снежную хижину, не дойдя до места торжества! Поэтому мы все были вооружены большими снеговыми ножами и шли согнувшись, чуть не утыкаясь головой в лед, по направлению к маленькому стойбищу, где предстояло торжество. Кигиуна крепко держал меня под локоть одной руки, а под другую вел меня его партнер на сегодняшнюю ночь.