Великий Сатанг

И все же нельзя было не признать: повод для снисходительного похлопывания по плечу у Дархая был. И не один. Прогулка по улицам столицы повергла пожизненного Президента в завистливый шок. Полыхающий неоновым заревом центр, усеянный уличными кафе и престижными магазинами, томная нега богемных кварталов, раскинувшихся на месте вырубленных два десятилетия назад, еще до Реставрации, Священных Садов, мещанское благополучие «спальных» новостроек, обитатели которых даром что поругивали правительство, а все-таки отдали свои голоса именно ему, — все это не могло не произвести впечатления…

Порой дону Мигелю казалось, что жизнь забросила его в исторический роман, на страницах которого оживает недавнее и, увы, невозвратимо далекое прошлое Галактики, старые добрые времена паритета, когда тон в большой политике задавали те, кому это и полагалось по чину, а нахальные выскочки вроде Дархая ограничивались подгавкиванием на ассамблеях и поставками всякой мелочи вроде плодов ла, которые, к слову сказать, еще в бытность свою дипломатом очень жаловал господин будущий пожизненный Президент.

Увы, литература, она и есть литература. Не больше того. Среди пакетов, свертков, упаковок, бонбоньерок и коробов, наполненных тем, что пожелал приобрести и с наилучшими пожеланиями получил в дар от правительства высокий гость, нет ни одной, где не красовалась бы яркая этикетка с птицей токон на оранжевом многоугольнике и угловатыми многохвостыми письменами: «Р’гья-н’г дьянт-га Дархай».

«Изготовлено на Дархае».

Дон Мигель сперва распорядился было удалить эту безвкусицу, а потом передумал: все равно бирки были впечатаны в каждое изделие, а рвать их с упаковок просто ради раздраженного стариковского каприза показалось ему недостойным…

Итак, дон Мигель тихо негодовал.

Единственное, что несколько примиряло его с хамством и наглостью объективной реальности, было восхитительное ощущение собственного тела, способного самостоятельно передвигаться и даже позволять себе некоторые излишества, не рекомендованные лечащими врачами, но вполне простительные человеку после восьми лет полной неподвижности.

За прошедшие месяцы острота впечатлений несколько пригасла, но всякий раз, парясь в раскаленной печи сауны или входя в тренажерный зал, дон Мигель с полупрезрительной жалостью вспоминал того расплывшегося, делавшего под себя борова, каким был он сам всего лишь полгода назад. Вспоминал как нечто существовавшее отдельно, нечто такое, что невозможно применить к себе самому. И запрещал себе вспоминать о сроке, названном коллегой Хаджибуллой в ходе той приснопамятной встречи. Полгода были на исходе…

— Господин Президент!

Дон Мигель, не вставая, развернулся. Из окошка третьего этажа резиденции, кажется, из бильярдной, высунувшись едва ли не по пояс и опасно перегнувшись через подоконник, размахивал руками личный адъютант. Впрочем, скорее адъютантишка. Пустой паренек, преданный, конечно, и старательный, но звезд с неба никак не хватающий, да и не стремящийся хватать. Зато великолепный игрок в пинг-понг, непревзойденный тренер по армрестлингу и, очень может быть, лучший на всем Гедеоне мастер-наладчик тренажеров. В последние месяца три, а пожалуй, что и четыре мальчуган превратился в тень пожизненного Президента, и даже многие министры роптали, что легче попасть в рай, чем на прием к боссу, если молодой да ранний, паче чаяния, вдруг невзлюбит.

Воркотню эту господин Президент принимал к сведению, но выводов не делал. Все так, но парнишка смотрит на него, как на Господа Бога, выбивается из сил, из кожи вон лезет, чтобы проигрывать, не поддаваясь, и если даже он пару раз и злоупотребил своим правом распоряжаться временем Президента, так это еще не повод, чтобы отправлять его в отставку. Армрестлинг, а тем более пинг-понг овладели душой дона Мигеля целиком и полностью. Наверное, больше даже, чем покер и спортивный бридж, великим докой в которых был постоянный партнер и секретарь Президента полковник Джанкарло эль-Шарафи.

— Господин Президент! Через пять минут!..

Дон Мигель благодушно кивнуло и адъютант унырнул обратно в оконце, словно кукушка в старинных часах.

Передача начнется через пять минут. Значит, есть еще целая минута, чтобы посидеть на гибко прогибающейся скамейке, любуясь уличной суетой и сверкающими коленками девушек, по самой последней моде Барал-Гура щеголяющих в юбчонках под многозначительным названием «намек» и эластичных колготах, которые способны превратить в стройные ножки даже бублик; интерес был в основном теоретический; месяцев пять назад, восстав из осточертевшего инвалидного кресла и несколько освоившись, дон Мигель, признаться, сделал попытку вернуться к практике. Увы! Хотя кое-что и получилось, но процесс был так краток, а удовольствие столь мимолетно, что в разряд хобби сие упражнение переводить явно не стоило. В отличие от пинг-понга…

Минута — это совсем немало, если есть на что посмотреть.