Великий Сатанг

Но пленники смотрят не на нее. А на три косых креста, вкопанных в землю в тридцати шагах от шатра. Кресты велики, каждый — в полтора человеческих роста; сделаны из ржавых металлических труб, накрепко связанных проволокой. И к каждому прикручен человек. Вернее, человек — лишь на одном. Но скоро и он станет обвислым куском мяса, облепленным мушней и мошками, подобно висящим слева и справа от него…

Быть может, удайся подвальным перекинуться хоть словцом с собратьями, привлеченными к совместному с людьми аршакуни труду раньше, они бы прислушались к доброму совету носильщиков. Но так не случилось. И поэтому они не могли знать, что зрелище это хоть и отвратительно, но не страшно.

Нечего бояться человеку, имеющему мечту и волю к ее воплощению. Если же человек слаб, он мертв; если лжив — мертв вдвойне…

Все очень просто. Проще некуда. Но подвальные соображают туго. А посоветовать беднягам некому.

– Сука! — сиплым басом выкрикнул один из подвальных.

Он был не прав. И ясный серый свет под разлетом серебристых бровей мгновенно потускнел, уподобившись крысиной шкуре.

– Ты назвал меня сукой? Ты, подземная плесень, посмел назвать меня сукой?..

Каждое слово падало четко, слог за слогом, вовсе не громко, и всадники, в отличие от подвальных, с детства знающие Старшую Сестру, попытались сделаться незаметными.

– Ты, не имеющий мечты, посмел?..

Темные, в кровавых прожилках глаза, обрамленные безресничными веками в гнойничках ячменей, не опустились.

– Убьешь? Убей. В неволю не пойдем.

– Не просто убью, — задушевно, как лучшему другу, сообщила Эльмира, и дозорные, понимающие цену слов, побледнели.

– Ясное дело, — понятливо согласился подвальный. — Об чем речь? У тебя, вишь, аж два резака, у меня — ни одного…

– Бери любой!

В единый миг оба клинка покинули ножны и веревка, охватывающая короткую шею красноглазого, упала наземь.

– Ну!

В следующий момент мечи скрестились.

Подвальный оказался не прост. Возможно, ему довелось пожить в башне и он сбежал оттуда, сманенный вольным зовом руин? Или обучился чему у диких, занявших берега лимана? Они неохотно принимают чужаков, но подчас случается и такое…

И Эльмире, полагавшей, что схватка завершится на втором, много — третьем ударе, пришлось повозиться; подвальный не боялся смерти и очень хотел убить; он не желал помогать мечте людей аршакуни… Единожды ему удалось даже задеть клинком тонкое предплечье, и вдоль загорелого локтя потекла тоненькая алая слезинка, но сразу вслед за этим короткий меч Старшей Сестры описал затейливую кривую, похожую на многократную восьмерку, и липкие колтуны бороды расцвели багрянцем.

Кончик бугристого, в рытвинах и прыщах носа был отсечен начисто.

Еще один радужно сияющий просвист. Ухо… Второе…

Подвальный взвыл, кружась на месте.

Четвертый и пятый удары, неподражаемо, почти неправдоподобно скользящие, аккуратно срезали ему брови.

Шестой и седьмой — щеки.

Восьмой — уколом — пошел в пах.

– Уууббей, шшука! — взбулькнул подвальный, выронив меч.

– Нет. Рано, — отозвалась Старшая Сестра.

Меч ее гудел и шелестел, медленно, словно капусту, обрывая подвального. Слой за слоем. Обтесок кровоточащего мяса корчился и кувыркался, пытаясь увернуться от неутомимо жужжащей боли. И семеро подвальных, ничем не оскорбивших Старшую Сестру, созерцали кару, уподобившись застывшим в степи сусликам. По глазам их было видно: они уразумели все и готовы стать хорошими, не замысляющими побега носильщиками…

– Нннеее… нннааа… — содрогаясь, сипело на траве то, что было недавно злым и глупо-дерзким подвальным. — Бууу… ууу… меее… ааа… хооо… ууу… мечтать!

Последнее слово выскочило звонко и внятно, словно один из кровавых пузырей на губах, лопнув, выпустил его на волю.

Старшая Сестра опустила меч.

Обвела медленным взглядом связанных, не обделив ни единого искоркой серо-голубого сияния.

– Я не верю ему, друзья. Он говорит, — Эльмира прислушалась, — что будет мечтать. Что уже хочет мечтать… А я не верю. Мечту не вбивают в сердце острым железом. Мечта — это крылья. И трижды мертв не имеющий мечты!

Клинок подпрыгнул — и маленькое багровое, отделившись от большого багрового, покатилось по жаркой траве, окрашенной во влажный осенний блеск кленовых рощ.

– Вымыть и накормить! — приказала Эльмира.

И старшой дозора ретиво дернул намотанную на запястье веревку, приглашая новых носильщиков следовать за собой. Туда, где их умоют, накормят и дадут место для сна.

Людям аршакуни пристало быть гостеприимными с младшими братьями, знающими цену свободе…

Глава 5 «Хочешь или нет, а они останутся с тобой…»

Земля. Месяц медовой капели. Обитель

16 июля 2233 года по Галактическому исчислению