Великий Сталин

Сегодня стали доступными, хотя и в малотиражных (от 1 до 3 тысяч экземпляров) сборниках документов, такие данные, которые не оставляют сомнений в картине ряда широких не только антисталинских, но и, в точном смысле этого слова, антигосударственных заговоров, сформировавшихся по разным причинам в период с конца 20-х по вторую половину 30-х годов.

Только в одних сборниках Международного фонда «Демократия» из серии «Лубянка. Сталин», охватывающих период с 1922 по 1953 год, опубликовано суммарно более 1700 (тысячи семисот) различных документов, изучение которых опровергает «демократические» же инсинуации против Сталина, включая обвинение в санкционировании массового применения пыток и мер физического воздействия в ОГПУ – НКВД. Хотя меры физического воздействия – как исключительное средство для получения сведений от месяцами не сознающихся и явно виновных – в 1937 году были допущены.

Но для этого, как правило, требовались особые указания… И, много рассусоливая о массовых санкционированных «пытках» в НКВД, «демократические» «историки» приводят единичные конкретные документы о санкционировании мер физического воздействия по отношению, например, к Уншлихту, Белову и ряду других высокопоставленных арестованных. Но очень уж тогда острая сложилась ситуация – приходилось убеждаться в предательстве многих надёжных, казалось бы, людей.

Я не собираюсь чрезмерно утомлять читателя этой – надеюсь, достаточно простой для чтения и восприятия, – книги многочисленными выдержками из архивных бумаг, но кое-что приведу.

Вот, скажем, заявление от 13 апреля 1939 года одного из бывших руководителей ОГПУ и НКВД времён Ягоды и Ежова – Михаила Фриновского, личности колоритной и незаурядной, на имя народного комиссара внутренних дел СССР Берии, вскоре попавшее на стол и к Сталину.

Оно начинается так:

«ЗАЯВЛЕНИЕ

Следствием мне предъявлено обвинение в антисоветской заговорщицкой работе. Долго боролась во мне мысль необходимости сознаться в своей преступной деятельности в период, когда я был на свободе, но жалкое состояние труса взяло верх. Имея возможность обо всем рассказать Вам и руководителям партии, членом которой я недостойно был последние годы, обманывая партию, – я этого не сделал. Только после ареста после предъявления обвинения и беседы лично с Вами я стал на путь раскаяния и обещаю рассказать следствию всю правду до конца, как о своей преступно-вражеской работе, так и о лицах, являющихся соучастниками и руководителями этой преступной вражеской работы.

Стал я преступником из-за слепого доверия авторитетам своих руководителей ЯГОДЫ, ЕВДОКИМОВА и ЕЖОВА, а став преступником, я вместе с ними творил гнусное контрреволюционное дело против партии…»

И далее идут подробные, конкретные не столько даже показания, сколько воспоминания с изложением различных ситуаций и разговоров, с упоминанием многих фамилий… Эти «воспоминания» даже в печатном варианте занимают более 16 страниц типографского формата 70(1001/16. Причём в конце Фриновский обещает рассказать «с исчерпывающей полнотой» ещё многое из того, что ему известно…

Такое не продиктуешь и не выбьешь «пытками»… Такое может написать лишь запутавшийся, очень виновный, но осознавший бессмысленность запирательств человек, много повоевавший за народное дело, много для страны потрудившийся, но с какого-то момента переоценивший свои и своих единомышленников возможности обойтись без руководства Сталина, а взять «руль» управления страной самим…

Или вот показания от 1 июня 1937 года бывшего Маршала Советского Союза Михаила Тухачевского, раздел II «План поражения»… Начало таково:

«Центр антисоветского военно-троцкистского заговора тщательно изучал материалы и источники, могущие ответить на вопрос: каковы оперативные планы Гитлера, имеющие целью обеспечение господства германского фашизма в Европе?…»