Великий старец Клеопа, румынский чудотворец

Он духом прозрел их жизнь. Понурив головы, они ответили:

— Они были послушницами в монастыре. Из монастыря…

Не припомню теперь, из какого монастыря. Было и по дочке у каждого.

Батюшка сказал им:

— В вашей жизни мира не будет, ни покоя, ни добра, ни благословения. Они хотели стать невестами

Христовыми, а вы их обольстили, взяли за себя замуж. Уходите отсюда, уходите!

И Батюшка сидел очень печальный:

— Вы видите, что они сделали? Может, они стали бы угодницами Божиими, а так куда они пойдут?

Сестра Дойна, Ва́тра До́рней

Все, я закончил с вами!

Летом 1987 года мы пошли в монастырь Сихастрия, группа молодежи, парни и девушки. Слушали вместе со всеми проповедь отца Клеопы, а после окончания проповеди оказалось, что некоторые из верующих остаются, чтобы высказать ему свои личные проблемы. Тогда мы тоже решили остаться, чтобы попросить его сказать нам слово на пользу.

Отец Клеопа посмотрел на нас с большой любовью и с улыбкой, исполненной радости, говорит мне, самому старшему в нашей группе:

— Ты — в мужской монастырь, — и показал на меня пальцем. И затем стал показывать пальцем подряд:

— Ты — в женский монастырь. Ты — в мужской монастырь.

И так он сказал всем из нашей группы. Отец Клеопа засмеялся, и засмеялись и мы этой духовной шутке. Потом Батюшка сказал:

— Все, я закончил с вами.

До этого времени я ни разу не подумывал о том, что у меня есть монашеское призвание, но та «духовная шутка» исполнилась в точности так, как сказал отец Клеопа. Я ушел первым в монастырь, прямо в том же году. И остальные ушли все, в том порядке, в каком на них показывал Батюшка.

Много раз отец Клеопа скрывал свой дар прозорливости под видом духовной шутки, сияя улыбкой, полной радости. В тот момент ты не отдавал себе отчета в этом, а когда все исполнялось так, как он говорил, то оставалось только изумляться силе благодати и смирению его святости, ибо он хорошо умел скрывать свои дары и согревать и утешать сердца людей.

Рассказывал мне брат мой, который был монахом в Сихастрии, что однажды пришел к нему папа навестить его. Когда они прохаживались в горах над монастырем, встретились с отцом Клеопой, который, увидев их, улыбнулся и издали крикнул брату моему:

— Смотри, не уйди и ты на Святую Гору!

До этого брат мой ни разу не думал о том, чтобы уйти на Святую Гору, притом, что я был уже здесь. Спустя месяц после этой встречи у него появилась мысль поехать на Святую Гору, мысль, переросшая затем в желание. В короткое время решилось все: документы, виза, деньги. Он пришел на Святую Гору, где пребывает и теперь вместе со мной. Он вспоминает о словах отца Клеопы как о пророчестве.

Католицизм остался в прошлом

Однажды прибыла группа католиков. Это было осенью 1987 года, они попросили отца Клеопу рассказать о богословии нетварных энергий, и тогда он ответил им так:

— Католицизм остался в прошлом, а Католическая Церковь не что иное, как армия нравов под церковной юрисдикцией, то есть они утратили действие благодати, тайну спасения вследствие того, что ограничились вопросами эстетики, внешними проблемами, проблемами поведения, манерами и забывают, что мистическая тайна приближения к Богу открывается только через пост, аскезу и молитву и особенно через чистую нравственность, не через материализм, а через духовность.

Лампада горела так красиво!

Однажды днем, 1 июня 1988 года, в 4 часа минут без десяти после обеда, слышу стук во входную дверь. Я как раз молилась Матери Божией, кланялась и плакала, что умру неисповеданной.

У дверей стояли… отец Клеопа и отец В. Я не могла поверить своим глазам, что вижу такое чудо. Открываю дверь, и отец Клеопа говорит:

— Куда ты меня привел, В.? Это моя улица?

Тогда я говорю ему:

— Я знаю улицу вашей святости: улица Грибов, № 6.

Посмотрел он на меня и сказал:

— Сестра Г. ходит к нам больше двадцати лет. А сегодня, 1 июня, пришли и мы к ней. Я привел к тебе Матерь Божию! — и протянул мне две пригоршни медальонов с Матерью Божией.

С Батюшкой вошло еще пять человек, оказавшихся тогда на улице. Я заперла дверь, чтобы можно было поговорить с Батюшкой. Я провела его в комнату дочерей. Марина как раз вернулась из аптеки. Батюшка называл ее «моя аптекарша».

Тем временем я накрыла на стол. Это было перед постом святых апостолов, и у меня был борщ с картофелем и сметаной и две рыбы. Батюшка сказал мне, что я Марфа, что забочусь о многом. Мария же стоит на молитве. Но мне было стыдно из-за другого — в той комнате не горела лампада. Днем я зажигала одну лампаду, а ночью две. Она была потушена с четырех часов утра, потому что я к тому же еще экономила масло.

Отец Клеопа начал творить молитву, и тут же отец В. крикнул Марине:

— Ты зажгла лампаду?

Марина ответила, что нет.

Мы посмотрели на лампаду, а она горит. Тогда отец Клеопа сказал:

— В., тебе что, не молчится?

Мы переглянулись и больше не проронили ни слова. Лампада горела так красиво!