Великий старец Клеопа, румынский чудотворец

Вернувшись домой, я собрала супруга к поездке в Бухарест и затем в Грецию, а на прощанье дала ему свой паспорт, говоря, что это для того, чтобы не огорчать отца Клеопу, а когда он вернется, скажем, что я хотела поехать, но у меня не было визы.

На другой день часов около 14.00 звонит супруг мой, отец М., и говорит, чтобы я быстро собралась и поехала первым же бухарестским поездом, потому что поставили визу и в мой паспорт.

Это было явное чудо. Это был подарок отца Клеопы мне. Именно сегодня был день моего рождения!

Со слезами на глазах я укладывала багаж и повторяла:

— Ах, Батюшка, что ты сделал для меня!

В Греции мы пробыли три недели и во всем ощущали помощь Божию. В Эгине, где покоятся мощи святого Нектария[143], мы посетили митрополита Иерофея, и он говорил, что отец Клеопа — живой святой.

Вернувшись домой, мы пришли в монастырь рассказать Батюшке о нашей поездке в Грецию, но нам было сказано, что отец Клеопа болен, и мы не стали его беспокоить. Это было в первый раз, когда мы уходили из монастыря, не повидав его. На душе было тяжко, и спустя несколько дней мы снова пошли в монастырь. Когда ученик сказал ему, что мы пришли только для благословения, отец Клеопа принял нас, говоря, что “пришел высокий батюшка с женой и детишками”.

Мы рассказали ему, как было в Греции, какое чудо произошло с отъездом, но он не оценил этого, а стал спрашивать нас о детях, о моем отце, дал нам несколько советов и поблагодарил за подарки, привезенные ему из Греции.

Мы сказали ему о матушке Пелагее, передавшей ему розу с могилы преподобного Арсения[144] из монастыря Суроти неподалеку от Фессалоник, что она хочет отойти ко Господу, но Батюшка сказал нам, что она еще поживет до 80 лет, “раньше уйду я”.

Мы стали прощаться. Он благословил каждого из нас по нескольку раз, говоря:

— Бдите и молитесь.

Он лежал на своем ложе из деревянных досок, держа крест в руках, беловласый, и излучал небесный свет. Взглядом провожая нас, он произнес:

— Да увидимся мы с вами в раю, да поглотит вас рай! Ты посмотри, как они пришли увидеть меня; да поглотит вас рай!

Мы уходили со слезами на глазах и болью в душе, а Батюшка все ободрял нас, с крестом в руке, поднятой для последнего благословения. Это было 1 декабря 1998 года, вечером, около 20.30 часов…»

Кончина Старца

Несмотря на то что в последние месяцы своей земной жизни отец Клеопа сильно ослаб, он не прекращал принимать тех, кто приходил, чтобы увидеть его или попросить его совета. Хотя он был очень болен и стар, лицо его сияло покоем и светом.

Много раз я бывал в келии Старца утром, когда он совершал свое обычное правило, и каждый раз изумлялся, видя лицо его сияющим. Я был счастлив тем, что могу видеть этот лик, излучавший свет Фаворский.

В воскресенье, 29 ноября 1998 года, за несколько дней до переселения его ко Господу, часов в 15.30–16.00, он сел перед столом на стул со спинкой, чтобы совершить свое вечернее правило. Перед ним лежал неизменно раскрытый Богородичник[145]. И я твердо верю, что он был восхищен на небеса в то самое время, когда читал молитвы Матери Божией. И вот почему:

— примерно через полчаса после того, как он сел на молитву, пришли к батюшке Клеопе один за другим двое братий, чтобы взять у него благословение. И хотя они пробовали заговорить с ним и даже прикладывались к его руке, он не ответил им ни слова, и им показалось, будто он спит;

— часов в 20.00–21.00 Валериан, келейный ученик Батюшки, полагая, что он спит, хотел разбудить его, чтобы накрыть на стол к ужину. И хотя он несколько раз звал Старца («преподобный… преподобный… отец Клеопа…») и трогал его за руку, Батюшка не ответил ни слова. Более того, Валериан, полагая, что Батюшка очень крепко спит, смочил руки свои в холодной воде и приложил их к глазам Батюшки, но он все равно не проснулся;

— только в понедельник утром, в 3 часа, просидев неподвижно на стуле около одиннадцати часов, он проснулся сам, спросил, который час, и попросил чего-нибудь поесть;

— в понедельник вечером, завершив свое обычное вечернее правило, он захотел непременно совершить и утреннее правило;

— если бы ему не было открыто что-то, он не стал бы совершать утреннее правило с вечера;

— кроме всего этого, в возрасте восьмидесяти шести лет просидеть одиннадцать часов неподвижно на стуле — дело вышеестественное.

Во вторник он попросил двух своих келейных учеников, Валериана и Иоанна, вывести его на улицу, ему хотелось взглянуть еще разок на монастырь, но поскольку шел снег и был гололед, он удовольствовался тем, что постоял на веранде своей келии.

Хотя Батюшка был очень утомлен, он принял всех, кто пришел к нему в тот день.

За вечерней трапезой он вкусил совсем мало и часов в 22.00–22.30 приготовился ко сну.

В келии был потушен электрический свет, горели лишь четыре лампадки (три перед иконой Пресвятой Троицы и одна перед иконой Матери Божией Путеводительницы), и немного проникал свет из соседней келии.