Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия»

Непосредственное руководство аграрными преобразованиями было возложено на Главное управление землеустройства и земледелия, которое имело права министерства. В июле 1906 г. главноуправляющим землеустройством и земледелием был назначен князь Б.А. Васильчиков. Сын Александра Васильчикова, который вместе с Монго Столыпиным был секундантом на последней дуэли Лермонтова, князь в молодости прославился как прожигатель жизни, над которым по ходатайству родственников учредили опеку. Запершись в деревенской глуши, он взялся за благоустройство своего имения и добился больших успехов в птицеводстве, разведении породистых свиней и применении минерального удобрения. Когда Столыпин предложил Васильчикову возглавить Главное управление земледелием, первое побуждение, по словам князя, было отказаться: «Но в последующих переговорах со Столыпиным и в значительной мере под влиянием убеждений, что в такую минуту нельзя отказываться, я согласился»[275].

Министр иностранных дел А.П. Извольский писал, что князь Васильчиков, крупный землевладелец, не имел связи с официальным миром и пользовался репутацией умеренного либерала. По словам Гурко, «Б.А. Васильчиков – тип просвещенного барина, русского европейца, был убежденный конституционалист… Огромные средства и принадлежащее ему по рождению высокое общественное положение – все это давало ему независимость, которая позволяла ему не идти ни на какие компромиссы и «истину царям» даже без улыбки «говорить». С.Ю. Витте также сообщал, что до 1905 г. Васильчиков «высказывал гораздо более либеральные взгляды, чем я», но весьма скептически оценивал твердость его убеждений и приводил в пример избрание князя председателем клуба националистов. «Все-таки я должен сказать, – подытоживал Витте, – что князь Васильчиков делал это малосознательно, так как по его натуре, как мне кажется, он глубоких убеждений иметь не может»[276].

Назначение Васильчикова оказалось не слишком удачным, так как он, разделяя отрицательный взгляд на общину, считал необходимым заручиться поддержкой Думы и выступал против проведения указа о выходе из общины в порядке статьи 87-й. Кроме того, Васильчиков, как человек, не прошедший чиновничьей выучки, не смог заставить министра финансов В.Н. Коковцова ассигновать необходимые средства на осуществление реформы.

В 1908 г. Столыпин заменил Б.А. Васильчикова на А.В. Кривошеина. В отличие от большинства министров Александр Кривошеин не принадлежал к родовитому дворянству. Он был сыном крепостного крестьянина, который в армии дослужился до офицерского чина. Несмотря на скромное происхождение, Кривошеин с молодых лет умел устанавливать полезные связи в высших кругах. В.И. Гурко довольно ядовито описывал начало его карьеры: «Судьба ему улыбнулась в этом отношении со студенческих лет, когда он сумел сойтись с сыном министра внутренних дел гр. Д.А. Толстого пресловутым «Глебушкой» – полуидиотом, отличавшимся необычайным аппетитом и думавшим только о том, что он в течение дня съест. Гр. Толстой, не терявший надежды так или иначе развить своего сына, вздумал послать его в заграничную образовательную поездку в сопровождении нескольких лиц, на обязанности которых было разъяснять «Глебушке» все значение и смысл обозреваемого». Протекция министра внутренних дел была отличным подспорьем, и Кривошеин быстро поднимался по служебной лестнице. На должности начальника Переселенческого управления он заслужил прозвище «министра Азиатской России», затем возглавлял Дворянский и Крестьянский банки. На этом посту его даже обвиняли в том, что он якобы слишком стремительно распродавал помещичьи имения.

Став главноуправляющим землеустройством и земледелием, он проявил незаурядный административный талант, хотя был юристом по образованию и не имел специальных знаний в аграрной сфере. Высокопоставленный чиновник этого ведомства И.И. Тхоржевский писал о своем начальнике: «Судьба толкнула его в область, где он – человек городской – был меньше всего «дома», гораздо меньше, чем, например, в торговле и промышленности или в просвещении (сам Кривошеин помечтал бы: «и в дипломатии…»). Но специалистов в Министерстве земледелия было и без него предостаточно. Сам же министр в совершенстве знал главную науку администратора: знал жизнь, людей, человеческую психологию. Всегда знал, чего от кого можно требовать, что кому следует поручить. Умел быть приятным, умел быть очень неприятным, всегда был взыскателен…»[277]