Великий Тамерлан. «Сотрясатель Вселенной»

Оптимальное количество бойцов в башне могло колебаться от 2 до 4, в иных случаях они начинали мешать друг другу. В то же время количество этих «башенных» бойцов во многом могло определяться физическими возможностями самого слона. Принято считать, что слон мог нести на себе максимально до 540 кг, чтобы свободно передвигаться по полю боя. Примечательно, что примерно столько могла весить башня с 5 – 6 воинами. Раненые слоны всячески стремились избавиться от носимой ими «боевой рубки», переворачиваясь и перекатываясь через спину. Наличие или отсутствие башни на спине слона определялось той или иной тактической задачей, которую он и его «коллеги по цеху» должны были выполнить на поле сражения. Так, если слонам вменялось прорвать строй врага, то башни были бы им лишь помехой: они сковывали их движения, раскачивались во время «рывка» на врага из стороны в сторону, воины внутри башен были малопригодны для боя. Точно так же башни лишь мешали бы слонам, брошенным штурмовать вражеские полевые укрепления, в частности рвы и валы. Зато когда надо было удерживать занятую позицию, они могли быть весьма эффективны благодаря воинам в башне, которые могли с пользой применять свое оружие сверху вниз. В этом случае в башне могло быть помещено максимальное число солдат, которое мог поднять слон, – 5 – 6, если не более. В то же время если слоны сталкивались со слонами, то им следовало быть максимально мобильными и башни (если они устанавливались на спинах «слонов-единоборцев») должны были быть весьма компактными (1,5 x 1,5 м), т.е. на 2 – 3 человек. Особо крупные башни (на 10 бойцов) могли использоваться на спинах слонов, когда армия осаждала города и нужно было уничтожить защитников, стоявших на стенах.

В то же время до сих пор ученые спорят о наличии боевых башен именно у карфагенских слонов. И хотя полностью исключать этого нельзя (в частности, когда тактическая задача слонов на поле боя носила оборонительный характер либо при осаде крепостей), но доподлинных доказательств этого у нас нет. Тем более что сама карфагенская тактика на поле боя не способствовала широкому применению башен на спинах слонов. Слон для карфагенян был сродни современному танку – ему надлежало прорывать вражеский строй, а так же штурмовать лагерь. В данном случае башни только мешали бы «живым танкам» выполнять поставленную им задачу, когда от них требовалась максимальная скорость и маневренность. Более того, карфагенским слонам не приходилось вступать в единоборство со слонами неприятеля (у того их обычно не было) и не нужно было взаимодействовать с легковооруженными отрядами. Правда, ближе к концу 2-й Пунической войны (к концу III в. до н.э.) ситуация поменялась. Количество слонов в карфагенских войнах сильно уменьшилось, и их полководцы пересмотрели тактику своей элефантерии. Из-за необходимости увеличить боевую мощь каждой отдельной «боевой машины» карфагеняне стали устанавливать на их спинах башни. Но численность их экипажей могла варьироваться в зависимости от возраста и физических возможностей слонов: у молодых слонов их могло быть немного, а у взрослых – больше.

Таким образом, можно полагать, что элефантерия могла подразделяться, как кавалерия и пехота, на легкую, среднюю, тяжелую и даже сверхтяжелую, когда все зависело от мощи слона, его вооружения и численности боевых экипажей, в том числе в башнях.

…Кстати, принято считать, что в основном у солдат, помещенных в башню на спине слона, было метательное оружие (дротик, праща и лук либо некие зажигательные снаряды), причем предпочтение могло отдаваться первым двум, так как их всегда можно было бросать наугад в стоящих внизу плотной толпой врагов. В иных случаях это могли быть длинные копья, в том числе наподобие многометровых македонских сарисс. Но наличие последних вызывает у некоторых ученых, в частности у д.и.н. А.К. Нефедкина, вполне обоснованные сомнения из-за их «экономичности» в ходе боя, чья огромная длина требовала от воина не только недюжинной силы, но и определенной статичности, что впрочем, является предметом дискуссии.