Великий торговый путь от Петербурга до Пекина. История российско-китайских отношений в XVIII— XIX веках

Состоятельные русские люди уже в XV и XVI столетиях знали о существовании китайских гладких шелков, их завозили в Московию торговые посредники из Средней Азии задолго до того, как русский царь или его придворные задумались о том, чтобы послать своих представителей для налаживания прямых контактов с китайцами. Соблазн Востока возмутил русскую душу еще в конце XVI столетия, когда царь Иван IV вмешался в восточную систему государственных отношений на официальном уровне, что к началу XVIII века превратилось в характерную черту русской истории. Так что началось все задолго до подвигов покрывшего себя заслуженной славой Николая Николаевича Муравьева-Амурского. Первыми русскими людьми, побывавшими в китайских владениях в новое время (при Иване Грозном), считаются казаки Иван Петров и Бурнаш Ялычев, так и не получившие приема при дворе китайского императора. Зато одновременно началось формирование предварительных условий для официальных контактов и торговли между Россией и Китаем через возводившиеся в Сибири города, служившие тогда обычными пограничными крепостями. Со временем Тюмень (1586), Тобольск (1587), Томск (1604), Енисейск (1619) и все остальные приграничные поселения превратились в дорожные станции на пути в Пекин. Еще до середины XVII столетия русские первопроходцы достигли студеных вод северной акватории Тихого океана, а в 1654 году состоялась закладка ключевого города Восточной Сибири на бурной Ангаре – Иркутска. За без малого 100 лет они прошли, заселили, привезли с собой имущество, покорили, подкупили местное население и наладили торговлю на всем пространстве Северной Сибири.

Русский народ двинулся на Восток в силу целого ряда разнообразных мотивов: начнем со сплава православной прозелитизации (принятия нового вероисповедания взамен прежнего) и честолюбия во времена испытаний, добавим к ним погоню за торговым барышом, бегство от феодальной кабалы на родине, а также жажду острых ощущений и невиданных приключений. Торговую прибыль не стоит ставить во главу угла, хотя никто из русских первопроходцев от нее никогда не отказывался. В XVI и XVII столетиях наглядных свидетельств устойчивого интереса к данной территории, кроме как к источнику прекрасных мехов для московского двора, у русских правителей не просматривается. «…Сибирь представляла собой захолустное поместье очень богатого землевладельца, – писал в середине XX века Марк Раев. – Она ценилась как источник дополнительного дохода, а также некоторых забавных и приятных предметов, но играла незначительную роль в общем хозяйстве феодального владения, и ей уделялось совсем мало внимания». Доход из Сибири и прилегающих к ней земель поступал в основном от пушного промысла. С самого начала их освоения сибирские меха доставляли в столицу для последующей продажи и в России, и в Европе. Но со временем обнаружился еще один рынок для сбыта пушнины – тот самый Китай. Китайский рынок обладал двойным преимуществом; китайские пышные наряды и экзотические товары можно было приобрести в обмен на без особого труда добываемую и выделываемую пушнину, чтобы потом эти товары доставлять в Россию (а часть их отправить в Европу). Первым российским «дипломатам» в Китае Ивану Петлину (1618–1619) и Федору Исаковичу Байкову (1654–1658) поручили выяснить потенциал торговли, а также определить наиболее удобные пути проникновения в эту страну, а также в Индию и Персию.

Упорядоченная и юридически обусловленная торговля между двумя великими империями началась уже после острой вооруженной конфронтации. Русские звероловы-охотники вышли на территорию области под названием

Даурия еще до середины XVII века. И, к своему удивлению, обнаружили, что маньчжуры считали весь Амурский бассейн реки своей вотчиной. Маньчжуры превосходящими сухопутными и речными силами всякий раз срывали планы русских звероловов-охотников, пытавшихся основать на Амуре свои остроги (крепости) и деревни. Тогдашнее противостояние вылилось в известную нам теперь осаду Албазинского острога в 1685–1686 годах. Маньчжуры добились успеха, а выживших русских защитников крепости переселили в Мукден и Пекин. Осада Албазина послужила убедительным поводом для перехода к мирным переговорам по определению границ территорий России и Китая, а также заключения соглашения по базовым принципам отношений между двумя империями. В 1685 году в Москве выбрали своего первого полномочного посла для отправки в Китай – Федора Алексеевича Головина.