Великий торговый путь от Петербурга до Пекина

Юлий Генрих фон Клапрот утверждал, будто Л.В. Измайлов со своими соратниками произвел на власти в Пекине un heureux effet (благоприятное впечатление), но поставленную перед ним задачу провалил. Обозу под руководством Ф.С. Истопникова разрешили пройти на территорию Китая, однако на его основное предложение открыть для русских купцов Поднебесную поступил категорический отказ. Усилия посольства Л.В. Измайлова кое-как оправдывали его мелкие достижения. Удалось согласовать систему обозначения с помощью печатей официальных обозов для выявления контрабандистов. Лоренцу Лангу, сопровождавшему Л.В. Измайлова в качестве первого секретаря, разрешили временно остаться в Пекине, но не наделили его полномочиями официально признанного консула, а только поручили заниматься делами обозов в случае каких-либо недоразумений. И впредь русским купцам, прибывающим с обозами, вменялось в обязанность лично отвечать за все понесенные затраты и взыскивать любые долги с китайских купцов, заключивших с ними деловые соглашения. Л.В. Измайлов отбыл на родину 2 марта 1721 года, оставив Л. Ланга заниматься делами их обоза. Как нам представляется, отказ китайцев от выгодного для них расширения торговли с Россией можно связать с более глубокими несогласованными различиями во взглядах, воплотившимися для них в отказе сибирских пограничных властей возвратить в Монголию приблизительно 700 местных переселенцев, покинувших родину в 1720 году. Разногласий меньше не стало, если только они вообще не размножились.

Поначалу успешному с точки зрения сбыта привезенного товара обозу Ф.С. Истопникова стали строить все более многочисленные козни в беспрепятственной торговле. Его без того неблагополучная ситуация усугубилась еще на пути в Пекин, когда у его директора возникла нехватка свободных денежных средств на приобретение «предметов первой необходимости для снабжения обозников». Он попросил через Л. Ланга, ушедшего вперед, у маньчжурского двора ссуду в размере 2 тысяч лянов (приблизительно 2600 рублей) под обещание возместить ее в скором времени после начала меновой торговли. Преодолев многочисленные препоны, Л. Лангу удалось отправить ему, когда обоз уже находился у ворот Калгана, около полутора тысяч лянов.

Русские обозники сообщили, что склады, предоставленные их купцам, находятся в удручающе неудовлетворительном состоянии, а смотритель (цзянду) русского постоялого двора (Элосы гуаня, или Русского дома) пропускает мимо ушей их просьбы отремонтировать протекающие крыши или разрешить самим обозникам заняться этим незатейливым делом. Многие товары из России пришлось оставить под открытым небом во дворе, и из-за сезонных дождей они практически пришли в негодность. А еще прибыли четыре китайских чиновника, потребовавшие полный список российских товаров, из которых они собирались выбрать самые достойные изделия для своего императора. Для русских купцов их требования выглядели прозрачным оправданием намерения прибывших китайцев, рассчитывавших приобрести для себя лично самые выгодные товары по бросовой цене (по 3 ляна за пару соболей, например, которые на самом деле стоили 20–30 рублей штука).

Невзирая на то что данный обоз прибыл в Пекин 29 сентября 1721 года, из-за всевозможных проволочек торговлю как таковую удалось начать через два с лишним месяца, и тогда же появились китайские чиновники, назначенные надзирателями над действиями обозников. Они же установили небольшой сбор для всех китайских купцов, участвовавших в торгах. Корейских купцов просто отправили восвояси. Русским гостям к тому же стало известно, что министры уговорили императора Канси выбросить на свободный рынок шкурки соболей, хранившихся в императорской сокровищнице, под тем предлогом, что их накопилось настолько много, что они могут испортиться. Появилось объявление о том, что предлагается приобрести 20 тысяч шкурок амурского соболя по вполне доступной цене. В результате многие китайские купцы покинули русскую ярмарку. Цены на без того вялом рынке поползли вниз.