Великий торговый путь от Петербурга до Пекина

Путь до Пекина удалось преодолеть без особых происшествий, хотя пересечение пустыни Гоби всегда оставляло незабываемое впечатление. Обоз отправился в дорогу в следующем составе: всего 205 мужчин, 1650 лошадей (из которых 400 под кавалеристами), 475 возов с товарами, 162 воза с провизией и необходимым в пути имуществом, а также 562 головы рогатого скота, предназначенного для пропитания обозников в пути. Повозки нагрузили пушниной, кустарными изделиями, а также деньгами на закупку золота и серебра на общую сумму 285 404 рубля. Львиная доля приходилась на сибирскую пушнину — почти полтора миллиона шкурок белки плюс несколько меньшие количества горностая, соболя, лисы, рыси, выдры и т. п.

Император Юнчжэн приказал руководству Лифаньюаня оказать русским обозникам на время их нахождения в пути всю необходимую помощь. Чиновник из этого китайского ведомства присоединился к обозу с конкретной задачей предохранения его лошадей и скота от посягательств всевозможных воров. По согласованию с китайской стороной русские обозники поместили своих лишних лошадей и коров в специальный загон по ту сторону Великой Китайской стены, как они об этом и просили. В случае потери коровы или лошади из-за действий похитителей в пользу обоза предполагалось возмещение ущерба, так как «Россия представляет собой мелкое иностранное государство». Так сказано в послании китайского императора своим русским гостям. Беда заключалась в том, что его послание оказалось не очень-то весомым. Император обязал коменданта обоза следить за достойным поведением своих людей, пресекать попытки драк и ссор, а также предотвращать любые случаи воровства и разбоя. В целом ничего особенно благоприятного сопровождающим русский обоз людям не обещалось.

После стремительного, но дорого обошедшегося перехода, длившегося чуть меньше четырех месяцев, 26 декабря 1727 года обоз прибыл в Пекин. На участке пути между Селенгинском и Калганом он лишился 489 лошадей и 258 голов крупного рогатого скота. Расходы на содержание животных в Пекине оказались неподъемными, и Молокову приказали отправить их на откорм в калганские поля и подобрать на обратном пути. Китайцы приняли путешественников с распростертыми объятиями в расчете на то, что Кяхтинский договор не прошел процедуру ратификации и не обременен официально врученными экземплярами.

Пекин в XVIII столетии. Из журнала «Академические известия на 1781 год» (СПб.: Изд-во С.-Петербургской академии наук, 1779–1781). VIII. С. 677. Позаимствовано из коллекций Библиотеки конгресса. № 1 — императорский дворец; № 19 — русская церковь Св. Николая Чудотворца; № 26 — русский поселок (Русский дом), расположенный на том месте, где теперь находится проспект Чанъань.

В первый же день после прибытия при пекинском дворе распорядились разрешить торговлю в русском квартале на территории так называемого Русского дома, расположенного юго-восточнее Запретного города. В этом просматривался удивительно благоприятный поворот событий, поскольку, как правило, руководителей обозов в течение многих недель заставляли ожидать приема у императора, на котором «принесшие дань варвары» представлялись, подносили свои причудливые дары, а потом получали в ответ китайские диковинки и разрешение на торговлю. Однако медовый месяц мгновенно закончился: скоро перед Русским домом появилось около 750 китайцев. Как тут же объявили, 500 из них назначаются «охранять» обоз и его товары, а еще 250 — стоять на часах у ворот двора Русского дома.