«Великий Вавилон»

— Как принц Ариберт или как друг, приятель, с которым я виделась в прошлом году в Париже? — поинтересовалась девушка.

— В качестве друга, милая леди, если вы позволите мне так вас называть.

— И вы не предпочтете сначала пройти в свои покои? — вопросительно произнесла Нелла Раксоль.

— Пока нет, я дождусь Диммока. Он, наверно, уже скоро появится.

— Тогда выпьем чаю в папиной гостиной — в личных апартаментах хозяина отеля, — радушно предложила девушка.

— Прекрасно.

Нелла поговорила по телефону, позвонила в несколько звонков и вообще сделала все, чтобы показать каким угодно принцам и всем, кого это могло интересовать, что она девушка основательная и предприимчивая, получившая соответствующее воспитание. Потом она поднялась со своего стула, вышла из конторы и в сопровождении двух лакеев повела принца Ариберта в ту комнату а-ля Людовик XV, где у ее отца накануне вечером состоялось такое длинное совещание с Феликсом Вавилоном.

— О чем же вы хотели со мной говорить? — спросила она, наливая гостю вторую чашку чая.

Принц посмотрел на нее с минуту, взяв протянутую чашку, и, поскольку он был вполне нормальным здоровым молодым человеком, забыл на время обо всем на свете, кроме ее красоты. Нелла действительно была в тот день прелестна. Красоте всякой женщины, даже самой очаровательной, свойственны постоянные, иногда очень быстро чередующиеся, приливы и отливы. Красота Неллы в то утро достигла своего апогея. Живая, бойкая, властная, своенравная и в то же время невыразимо нежная, она, казалось, была окутана сияющим ореолом и являла собой символ торжества жизни.

— Уж не помню, — несколько растерянно сказал Ариберт.

— Не помните?! Но ведь это очень нехорошо с вашей стороны! А я-то вообразила, судя по вашим словам, что это нечто чрезвычайно важное! Но, конечно, я могла бы догадаться, что подобное невозможно: ведь никакой мужчина и, главное, никакой принц никогда не станет рассуждать с женщиной о чем-нибудь действительно серьезном! — с долей иронии выпалила строптивая мисс Элен.

— Помните, мисс Раксоль, что здесь, сегодня я не принц, — серьезно проговорил молодой человек.

— Так, значит, вы граф Штейнбок? — лукаво спросила девушка.

— Только для вас, — ответил он, невольно понижая голос. — Я бы особенно не желал, мисс Раксоль, чтобы здесь кто-нибудь узнал о моем прошлогоднем пребывании в Париже.

— Это государственная тайна? — Она понимающе улыбнулась.

— Государственная тайна, — подтвердил он серьезно. — Об этом не знает даже Диммок. Странно тогда получилось, что мы с вами столкнулись в том скромном, никому не известном отеле, — странно, но хорошо. Никогда не забуду того дождливого утра, что мы вместе провели в музее Трокадеро. Давайте поговорим об этом.

— О чем — о дожде или о музее?

— Никогда не забуду того утра, — повторил молодой человек, игнорируя шутливый тон вопроса.

— И я тоже, — ответила она тихо, словно подпадая под его настроение.

— И вам было хорошо? — спросил он с жаром.

— Скульптура там великолепная, — произнесла Нелла, торопливо переводя взгляд на потолок.

— Ах да, действительно. Скажите, мисс Раксоль, как вы узнали, кто я?

— Не могу. Это секрет, и не пытайтесь его раскрыть. Кто знает, какие ужасы вам откроются, если будете слишком настойчивы!

Она засмеялась, но засмеялась одна. Принц остался серьезным и, казалось, о чем-то задумался.

— Я и не надеялся когда-нибудь встретиться с вами снова, — проговорил он.

— Почему бы нам и не встретиться? — простодушно поинтересовалась Нелла.

— Никогда не встречаешься вновь с теми, кого хочешь видеть, — последовал меланхоличный ответ.

— А я, напротив, всегда была уверена, что мы еще увидимся, — живо возразила девушка.

— Почему?

— Потому что все, чего я хочу, всегда исполняется, — последовал незамедлительный ответ.

— Так вы хотели меня видеть? — В голосе Ариберта послышались нотки радости.

— Конечно. Вы очень меня заинтересовали. Никогда в жизни не встречала никого, кто бы так хорошо умел рассуждать о скульптуре, как граф Штейнбок.

— И все, чего вы захотите, в самом деле всегда исполняется, мисс Раксоль? — продолжал допытываться гость.

— Конечно.

— Это, должно быть, оттого, что ваш отец так богат?

— О нет, совсем не поэтому. Просто потому, что если я чего захотела — так оно и будет. Папино состояние тут ни при чем.

— Но ведь ваш отец чрезвычайно богат, мисс Раксоль? — настаивал молодой человек.

— Богат — это не то слово, граф. Для определения размеров его состояния еще не придумали подходящего слова. Просто страшно подумать, какую кучу денег огребает мой бедный папа! И хуже всего то, что этот процесс от него уже не зависит. Он сказал мне как-то, что, когда человек нажил десять миллионов, никакие силы земные не могут помешать этим десяти миллионам разрастись до двадцати! И так все дальше и дальше. Я трачу сколько могу, но от этого состояние ничуть не уменьшается, а от папы, само собой разумеется, по части трат толку нет никакого.

— А матери у вас нет? — последовал новый вопрос.

— Кто вам сказал, что у меня нет матери? — быстро отреагировала Нелла.