Великий вождь Арис (СИ)

— Вы уедете через неделю, или две, — Кагорса встал, — мы проводим вас как знатных гостей. Сперва вы дождетесь отца. Он отправился, чтобы привести всё племя лисов сюда — предстоит много событий: мы похороним славного Кукуранау, отпразднуем объединение племен, сыграем свадьбы: мою и Амгаланы. А так же наш шаман усыновит Онека и он женится на моей сестре. А потом вы уедете. А теперь спи.

Едва опустился полог, Арис закрыл глаза. Недолгий разговор вымотал его. Он даже не услышал, как полог поднялся снова и кто-то вошел в шатер.

— Арис, — раздался знакомый голос, полный горя, — это правда⁈ Ты отдал победу Кагорсу⁈

— Да.

— Но… почему?

— Чем ты расстроен, Каену? — спросил в ответ Арис.

— Чем⁈ Воронов больше не будет, — воскликнул Каену, — да, мы выживем с лисами, но… — он замолчал тяжело дыша. — но нас не будет больше, Арис!

— Я не могу стать вашим вождем. Это уже решено.

— Но ведь Ворон сказал, что ты победишь Паопону, станешь новым вождем и все так и было! — Каену почти кричал и Арис немного подумал, прежде, чем ответить.

— Ворон ошибся. Ворон умирает.

— Ворон умирает? — потрясённо пробормотал Каену, вставая на ноги.

— Такова судьба, — проговорил Арис глухо.

— Да, — ответил Каену и заплакал.

Арис не стал ничего говорить ему, когда тот выходил из шатра потому, что понимал, что любые слова не уймут его горя.

23

Все было устроено очень хорошо. Сперва тело Кукуранау отправили на льдине в объятия Океана, а потом прощались с ним на поминальном пиру. Все вороны по очереди рассказывали о нем друг другу и Лисам. Потом пришла неделя прощания. Все это время в племени было тихо, люди двигались медленно, говорили тихо, и к главному событию готовились так, будто и не готовились, однако радостное предвкушение праздника потихоньку меняло общую печаль.

Только один Каену бродил как скорбная тень, а в последние дни его и вовсе не было в стойбище.

Арис, пока поправлялся, много говорил с лисьим шаманом. Шаман расспрашивал его о жизни на юге, о Меше и о войне.

После трех дней отдыха, силы вернулись и Арис начал выходить на улицу. Шатрами лисов теперь было уставлено все вокруг. Так, что не видно было Ледяной горы и снежного поля. Крутились под ногами дети. Женщины стирали белье и варили что-то в котлах и Арис понял, что стойбище воронов, когда он попал к ним было похоже на разверстую могилу, а теперь тут кипит жизнь.

Однако, скоро воронов не останется вообще.

Перед днем празденства Кагорса показал Арису легкие санки, запасы шкур и еще санки, наполненные всевозможной едой. В растерянности Арис попытался отказаться, но Кагорса только покачал головой:

— Это все я отдаю тебе, и дал бы ещё. Лишь на одно я надеюсь — что ты одолеешь врага на юге и он никогда не придет сюда.

— Смотри, — пошутил неловко Арис, — если я одержу победу, я сам могу вернуться и потребовать признать меня вождем!

— Трудно будет спорить с этим, — спокойно сказал Кагорсу, — потому, что ты истинный вождь.

Арис неловко замолчал, сраженный таким ответом. Чистый ум этого молодого вождя приносил пустые амбиции и алчность в жертву расчётливой практичности мыслей.

Он спросил:

— Ты не знаешь, где Каену? Мне хотелось бы с ним проститься.

— Каену никто не видел уже два дня, — произнес Кагорсу. — Он тяжелее других воронов принял перемены. Но он хороший человек и справится с этим. Каену сказал, что придет утром, когда празднование закончится. Тогда ты и попрощаешься.

— Нет, — покачал головой Арис, — Я хочу уехать ночью, после праздников. Ночь будет лунная и нам пора в путь.

— Нет, постой! — попросил Кагорса, — Попрощаемся после. Я приду провожать вас.

Перед свадебной церемонией Кагорса и Арис устроили ритуальный поединок и Арис вскоре «сдался» Кагорсе. Потом Кагорсу объявили будущим вождем и он принял из рук Онека ритуальные предметы воронов.

В этот момент вороны вынули перья из своих головных уборов, сняли черные нити и сложили их на оленью шкуру.

Жрецы Лиса раздали всем по красной нитке и куску лисьего хвоста, а вещи ворона унесли на берег чтобы потом отдать в дар Океану. С этой минуты племя воронов исчезло с лица земли.

Когда стемнело, началась свадебная церемония. На берегу Океана разложили костры и на олене, украшенном длинной белой полосой, которая реяла по ветру, появилась Амгалана.

На ней было вышитое серебром одеяние, а на голове венок из ягод. Говорили, что Кагорса ездил очень далеко, чтобы найти эти ягоды на украшение своей невесте.

Амгалана была прекрасна потому, что была очень счастлива. Она улыбалась всем, когда ехала к помосту и когда её олень остановился, Кагорса поспешил, чтобы помочь ей спуститься.

И оказавшись на земле, Амгалана поклонилась Океану, потом старейшинам и Арису, затем шаману и отцу своего жениха.

Шаман провел церемонию один, без помощника. Онек в нарядной одежде стоял рядом как гость.

Едва закончилась церемония и Амгалана встала рядом с мужем, варганы и бубны заиграли вновь и показался еще один олень.

На этот раз на нем ехала маленькая девушка — младшая сестра Кагорсы, юная Ассимилан.

Она спрыгнула с оленя сама и рассмеялась. Шаман соединил руки Онека и Ассимилан.