Великий запой. Эссе и заметки

Среди двуногих без перьев, но с головой, перевешивающей все остальное, то есть тех, кого мы обобщенно называем интеллектуалами, одни подобны булавке, другие — макроцефалу, третьи — ангелочку, четвертые — головастику. В случае с последними есть шанс, что они станут людьми.

Происхождение головы

Здесь я должен рассказать вам о происхождении нашей головы так, как колдунья из Фессалии поведала о нем мудрецу Энофилию; тот запечатал рукопись в бутылку с терпким вином, а я, прихлебывая, пытаюсь ее оттуда извлечь.

До описания в «Пире» Платона — сферические, сросшиеся живот к животу и затылок к затылку, — еще до этого первые люди были такими, какими, вволю наикавшись и громко чихнув, описал их Аристофан; правда, они были сдвоенными наоборот, лицом к лицу. Голова была сферой, закрытой со всех сторон (за исключением того, что связывалась с телом посредством шеи), глаза в глаза, рот ко рту, и все внутри.

Эта голова, видя внутри и вперед и назад, видела также прошлое и будущее. Ее мозг был вывернут наружу, а органы восприятия обращены внутрь. По сути, все вокруг, весь воспринимаемый мир был огромной массой церебральной материи, и в этом всемирном мозге каждая голова была пузырем. Все, что сегодня мы называем внешним миром, было сконцентрировано между двумя парами глаз, двумя парами ушей, двумя парами ноздрей, двумя парами губ; оно субъективно существовало для каждой из бесчисленных голов. А то, что мы называем внутренним миром, существовало как нечто единое и объективное для всех.

Головам понравилось созерцать между своими лицами отражения мира. От этого удовольствия они начали увеличиваться. В конце концов — уткнулись друг в друга. То, что произошло потом, хорошо показано на фотографиях, полученных с помощью растра: от белого поля с черными точками мы постепенно переходим к черному полю с белыми точками. Мозг оказался заключенным внутри голов, а лица развернулись вовне. Пространство словно вывернулось наизнанку как перчатка; но подобное выворачивание вокруг закрытой сферы постижимо лишь в четырехмерном пространстве, что, кстати, подтверждается и тем, что благодаря своей двуликости первоначальная голова воспринимала время как нечто гомогенное пространству. Вот почему после выворачивания лица разделились и отныне могли воспринимать только какое-то одно направленное время: время стало субъективным и гетерогенным пространству. Продолжение истории вы можете прочесть в «Пире».

Я хотел рассказать лишь о голове. Но аналогичному выворачиванию подверглись и другие части человеческого тела. Куда проще об этом повествует индийский миф: «Существо-которое-существует-само-по-себе пробило отверстия вовне; вот почему мы смотрим наружу, а не внутрь себя. Иногда сознательное существо, стремясь к тому-что-не-умирает, отводит взгляд и обращает его на себя».

Об относительности головы и типах лица

Мы разделяем все на голову, грудь и живот, а ведь голова существует не сама по себе, но лишь в связи с другими частями. Лицо, как не раз замечали физиономисты, представляет собой три подвижные плоскости.

Существуют физиономии, на которых все чувствительные органы лица опущены книзу: глаз, ухо, нос — все подчинено рту, хотя сам он всего-навсего пищевое отверстие. При виде таких лиц всегда думается о пастях, мордах и рылах. Существует другой тип, когда лицо словно притянуто к верхней оконечности головы; глаз, ухо, нос и даже рот как бы подвешены к черепному своду, эдакие причиндалы мозга. Таков, например, лик Минервы. Между этими двумя крайними типами мы находим всевозможные промежуточные варианты, представляющие противоречивые черты — один чувствительный орган подтянут кверху, другой оттянут книзу, третий вытянут вперед или втянут назад, или же все сгруппированы вокруг доминирующего органа, например носа, — все виды лиц, которые вы можете увидеть вокруг. Таков реестр естественных лиц. Другой весьма редкий тип — это результат добровольного культивирования, когда все чувствительные органы служат центральному невидимому органу, внутреннему единству: таковы лики традиционных Будд.

Наш великий страх