Великий жулик Большой папа

Охранник вагона «Шапито» вышел на платформу и прохаживался взад-вперед, настороженно и внимательно поглядывая по сторонам. «Осторожно! Злая собака!» Он был в черной форме, с дубинкой на поясе. Подозрительно взглянул на нас. Но Алешку это ничуть не смутило.

– Дядь, - спросил он охранника, - а у вас там тигры? Дайте посмотреть.

Охранник взглянул на него искоса, сверху вниз, и небрежно бросил:

– Иди отсюда!

Алешка хамства и грубости не терпел.

– Твоя, что ль, платформа? - так же небрежно ответил он.

– Ща врежу дубинкой - узнаешь чья!

– Врежь! - Алешка остановился напротив него, задрал голову с хохолком на макушке. - А я папу позову.

Охранник заржал, как дикий конь. Или зарычал, как дикий тигр.

– Зови! И папе твоему достанется.

Тут уж и я не стерпел.

– А ты знаешь, кто у нас папа? Полковник милиции!

– А мама - генерал, - добавил Алешка.

– Полковник… Генерал… - проворчал дикий конь. Но уже не так грубо. - Не положено здесь посторонним. Охраняемый объект.

– Ну зачем же так грубо, дорогой мой? - укорил его ласковый, прямо мурлыкающий голос.

Мы обернулись.

В дверях вагона стоял огромный толстый человек, похожий на перекормленного «Вискасом» рыжего кота. Он жмурился от степного солнца, почесывал себя за ухом волосатой рукой и мурлыкал:

– Зачем же так грубо, Костя? Такие симпатичные любознательные детишки. - И он обратился к нам: - Жаль, что ничего в этом вагоне интересного не предвидится.

– А что предвидится? - спросил Алешка.

– Хурда-мурда всякая, - промяукал громадный кот. - Трапеции, турники, батут.

– А зверей нет? - разочаровался Алешка.

– Звери, дорогой мой, в следующем поезде едут.

– Тигры?

– И тигры, и бегемоты. - Дядька ловко, несмотря на свои размеры, спустился на платформу, взял Алешку за руку и не спеша пошел вдоль состава. - И всякие другие звери.

Но от Алешки так просто не отвяжешься.

– Ну хоть злую собаку покажите, - проныл он.

– Какую собаку? - удивился кот. - Никакой здесь злой собаки нет…

«Кроме охранника», - подумал я.

– …И доброй тоже нет. Все дрессированные собачки едут следующим поездом.

– Да вот же - у вас написано! - Алешка обернулся и ткнул пальцем в табличку с собачьей мордой.

– А… Это… - Какая-то тень пробежала по его лицу и исчезла. Оно cнова стало противно-приветливым. - Это так… Предупреждение для особо назойливых. - Намек на нас, что ли? - Чтобы возле вагона не крутились. А вы в каком вагоне едете?

– А вон, - Алешка махнул рукой.

– Хороший вагон, - почему-то похвалил его громадный кот. - Мне нравится.

– А это наши родители, - Алешка показал на маму и папу, которые стояли у дверей вагона.

– Хорошие родители, - промурлыкал кот, поклонился им издали и попрощался с нами. - Заходите как-нибудь на чаек. И родителей пригласите.

– Так чего заходить? - откровенно признался Алешка. - Зверей-то в вашем вагоне нет. А чаю у нас своего навалом.

– Да, чего нет, дорогой мой, того нет, - вздохнул кот и мягкой походкой вернулся к своему вагону, где не было ни злых собак, ни добрых зверей.

Только вот звери-то там были. И не цирковые, дрессированные и добродушные. А вовсе дикие.

Но мы этого тогда еще не знали. И узнали, к сожалению, слишком поздно.

– Где бегали? - спросил папа.

– Зверей смотрели, - сказал Алешка.

– Ну и как?

– А их там нет. Одна хурда-мурда. И собачья морда.

Мама поморщилась на его вольные выражения, но ничего не сказала.

Мы поднялись в вагон, и поезд мягко и плавно отчалил от перрона.

Глава IV

ЧУК И ГЕРДА

Вагонная жизнь опять пошла своим чередом. Постукивали колеса, посвистывал электровоз, позвякивали ложечки в стаканах.

В нашем купе было совсем как дома. Папа читал газеты, мама шепталась со своим кактусом, мы с Алешкой, лежа на верхних полках, смотрели в окно, за которым ничего особенного не было. Одна только большая, совсем бескрайняя степь, над ней - круглое жаркое солнце, да парят в небе большие, вроде орлов, птицы.

Скучновато…

Но странно: поезд шел себе и шел, жизнь в нем текла спокойно и размеренно, но мне почему-то казалось, что вокруг нас происходят какие-то тайные события. Будто в театре, за занавесом, во время антракта, какие-то неведомые люди меняют декорации. Мы спокойно пьем в буфете чай с печеньем и не догадываемся, что когда занавес распахнется, то начнется совсем другое действие - таинственное, тревожное, опасное…

Я не удержался и тихо спросил Алешку:

– Тебе ничего не кажется?

– Кажется… - прошептал он. - Кажется, я в туалет хочу.

И он стал слезать с полки. Но не успел.

Дверь в наше купе широко распахнулась, и на пороге возникла громада нашего знакомого Кота.

– Пардон, - улыбнулся он, - я, кажется, ошибся. - Он обежал глазами купе, остановил свой желтый кошачий взгляд на мамином кактусе и вдруг сделал шаг назад, прикрыл глаза рукой. Будто в ослеплении. - Боже мой! - он мяукнул так, словно ему сунули под нос миску со сливками. - Не может быть! - И протянул свою мохнатую лапу в сторону кактуса: - Это же «Аспарагус магикус»! Не так ли, мадам?

Наша «мадам» немного растерялась, потом вспыхнула и зарозовела. А папа с интересом вынырнул из-за газеты.

– Вы любите кактусы? - спросила мама. - Присаживайтесь. Хотите чаю?