Великий жулик Большой папа

– От запаха? – спросил Алешка.

– От красоты, – еще больше обиделась мама и нежно погладила колючки.

– Ты неправильно все делаешь, – с хитрой улыбкой посоветовал Алешка. – Нужно его немного посолить, полить минералкой и сказать ему волшебные слова.

– Какие? – заинтересовалась мама.

– «Крэкс, фэкс, пэкс»! – И он выскочил в коридор.

…Ехали мы без особых происшествий, даже немного скучновато стало. Папа читал газеты, мама разгадывала кроссворд, не сводя глаз с кактусового бутона, похожего на бородавку, а мы с Алешкой валялись на верхних полках и смотрели в окно, как там мелькают города и всякие просторы.

Ближе к вечеру мы пообедали в ресторане. Нам очень там понравилось. Особенно то, что вся посуда на столах была металлическая, не только ножи и вилки, а даже вазочки для цветов и салфеток, в которых ни цветов, ни салфеток не было.

День пролетел незаметно, под стук колес и шелест папиных газет. И под мамин шепот – она, наверное, уговаривала свой кактус, чтобы он не волновался и поскорее расцветал. А может, шептала ему волшебные слова по рецепту Буратино.

…А утром раскинулись за окном бескрайние Кубанские степи. И поезд, словно почувствовав свободу и волю, шел все быстрее и быстрее.

Но и степи – это волнующее зрелище – скоро нам надоели. Конечно, и в однообразии есть своя прелесть, как сказал папа, но не в таком же количестве.

Со скуки мы обошли весь вагон, перезнакомились со всеми попутчиками, с кем еще не познакомились раньше, попили с ними чаю раз пять, наверное. Только в одно купе мы так и не смогли попасть, в соседнее. Даже заглянуть в него не удалось. Хотя дверь его была распахнута. Но она и не могла закрыться – все купе до самого потолка было заставлено коробками и завалено сумками.

И где-то там за ними теплилась жизнь. Слышались приглушенные голоса Клани и Грини: «Ну как же, Гринь…» – «Нет проблем, Клань…»

А в пути становилось все скучнее. По крайней мере – мне. Лешка-то не умел скучать. Он даже из мелких проблем и крупных неприятностей умел извлекать массу удовольствий. А я – нет. Я попроще. Я давно это понял и давно с этой мыслью свыкся. Не всем же быть героями, кому-то надо и хлеб сеять. Чтобы героев кормить. Это так меня мама когда-то успокаивала…

Поезд все однообразнее стучал колесами. За окнами вагона – все та же однообразная степь. Иногда только покажется в солнечном мареве какая-нибудь далекая станица, где в белых домиках под зелеными деревьями живут себе кубанские казаки и кубанские казачки. Со своими казачатами.

Станица покажется, медленно развернется и постепенно исчезнет вдали. А мы едем и едем дальше…

Этот экспериментальный «скоростной» поезд только время от времени набирал свою скорость, а в основном неспешно постукивал на стыках и делал такие частые остановки, что Алешка со смешком шепнул мне как-то: «Вроде собачки, которая целый день на улице не была, у каждого столба лапку задирает».

Очень похоже. Поезд останавливался на каждой станции, на каждом полустанке и даже на дачных платформах. И машинист с помощником обходили весь состав, снимали показания всяких приборов, заносили их в путевой журнал и докладывали начальнику. Начальник изучал эти данные и давал отправление. И мы ехали дальше…

Мама либо разгадывает длинный кроссворд, либо не сводит глаз со своего кактуса. Папа не сводит глаз со своих газет, которые ему приносит симпатичный начальник поезда Юрий Иванович. Мы с Алешкой лениво валяемся на верхних полках, уже все бока отлежали. Алешка со своей высоты заглядывает в мамин кроссворд, я – в папины газеты.

– Воинское звание адмирала Нельсона, – задумчиво произносит мама.

– Старший сержант, – с усмешкой подсказывает папа.

Алешка хохочет, мама обижается и, закусив губу, вписывает в клеточки: «Адмирал».

– «Обмирал», – поправляет Алешка. – Перед боем.

– Сам ты кактус! – опять обижается мама. – Колючка вредная.

А я их уже не слушаю, меня привлекла заметка в папиной газете. Я изо всех сил свесился с полки и стал ее читать, не отрываясь.

Заметка называлась «Фальшивомонетчики». Майор милиции А. Тарасов рассказывал в ней о том, что правоохранительные органы обнаружили подпольный цех по изготовлению фальшивых долларов. В этом цехе работали цветные принтеры и день и ночь печатали стодолларовые купюры. «К сожалению, – сообщал майор, – нам не удалось задержать организаторов преступления, им удалось скрыться, и они объявлены в розыск, но от наказания не уйдут». Дальше он пояснил, что задержанные операторы – какие-то бедные студенты – признались, что напечатали огромное количество фальшивой американской валюты. Но куда эта валюта исчезла, объяснить не смогли. Или не захотели. «Есть сведения, – завершал заметку майор А. Тарасов, – что вся партия отправлена по железной дороге. Наши сотрудники взяли под контроль все поезда южного направления. На розыск этих фальшивых долларов брошены все наши силы».

«И наши силы – тоже», – подумал я.

– Дим, свалишься, – предупредил меня папа, поднимая голову. – Зачитался…

– Пап, как ты думаешь, куда они дели эти доллары?

– Вывезли куда-нибудь, в другие края.

– Чтобы спрятать?