Великодушные враги (Право на измену)

Она с тревожным любопытством спрашивала себя, как удалось Элизабет выдержать все эти испытания на протяжении долгих лет, пережить тоску, пустые дни? Коротать бесконечно долгие ночи в одиночестве после того, как однажды была любима Хэпберном из Дэрнэма?

Джонет повернула за угол и пошла по одному из длинных переходов. Элизабет согласилась остаться в Дэрнэме на всю зиму, но настояла на том, что меблирует свои собственные покои в дальнем крыле здания. Александр сказал Джонет правду. Большая часть помещений в его доме была необитаемой и стояла запертой. Но он по-прежнему упорно отказывался заговорить с Джонет о ее приданом.

Джонет помрачнела. Она уже преодолела первую обиду и теперь начинала не на шутку сердиться на Роберта. Если он и дальше намерен делать вид, что не замечает ее, ей придется обратиться к королю. Она — богатая женщина, владеющая значительным состоянием, ей не нужно ждать наследства от дяди. Но Джонет вовсе не хотелось принести в приданое Александру только свою любовь да ту одежду, что была на ней.

Подходя к дверям гостиной, Джонет услышала голоса. Неужели Дункан? Слава Богу, это незабываемый густой бас Дункана Максвелла! Его ни с чем не спутаешь! Она поспешила к дверям.

— Господи, милостивый Боже! Вы хотите сказать, что девочка ничего не знает?

— Нет. Мой сын ничего ей не сказал. Он был уверен, что Роберт не станет предавать это огласке.

Джонет замерла, затаив дыхание.

Собеседники в комнате ненадолго умолкли.

— Я ему говорила, что он заблуждается. Что Роберт Максвелл, которого я знала, ни за что не потерпит неправды.

— Да, он ошибся. Роберт огласил всю неприглядную правду прямо на заседании парламента. Он потребовал, чтобы несправедливость, допущенная по отношению к Хэпбернам, была исправлена. Думаю, мне незачем вам рассказывать, какой скандал вызвали его слова. Вся страна так и гудит.

— Бедный Роберт.

Дверь была открыта, и Джонет переступила порог.

— Прошу меня простить, но я невольно подслушала ваш разговор. Рада тебя видеть, Дункан. Так о каком скандале идет речь?

— Джонет! — Дункан беспомощно взглянул на Элизабет.

— Пусть Алекс тебе расскажет. Он захочет сделать это сам. Давайте подождем его возвращения, — с ласковой улыбкой предложила Элизабет. — Поверь мне, так будет лучше.

Джонет переводила взгляд со свекрови на Дункана и обратно, чувствуя, как внутри у нее все холодеет. Роберт сделал что-то ужасное, и это имело отношение к ней. Она видела это по их лицам, по сочувственному выражению в глазах Дункана.

— Нет, лучше скажите мне прямо сейчас, — ровным, безучастным голосом проговорила Джонет. — Потому что, если вы этого не сделаете, я выйду на большую дорогу и буду спрашивать всех, проходящих мимо, пока кто-нибудь не поведает мне эту новость. Очевидно, она касается меня. Я имею право знать.

Элизабет подошла к ней и обняла ее за плечи.

— Незачем так волноваться. Это старая история, давным-давно забытая.

— Тем более я имею право знать.

Элизабет задумчиво взглянула на невестку.

— Ну хорошо, — она глубоко вздохнула и помедлила, словно ища нужные слова. — Александру все-таки удалось прочесть письмо, о котором он тебе говорил. Письмо, сообщавшее англичанам военные сведения накануне Флодденского сражения. — Элизабет крепче сжала плечи Джонет. — Я не знаю, как смягчить удар, дитя мое. Оно было написано твоим отцом.

На мгновение все умолкли. Джонет словно окаменела.

— Но этого не может быть. Александр мне сказал, что так и не получил этого письма. К тому же мой отец был… был… — она осеклась. — О Господи, он же сражался за короля!

Джонет посмотрела на Элизабет, потом на Дункана. Ее родственник упорно глядел в пол.

— Этого не может быть! — в отчаянии повторила она.

— Алекс отдал письмо Роберту, — тихо продолжала Элизабет. — Он думал таким образом положить конец истории. Но твой дядя решил иначе.

Джонет в оцепенении глядела на Элизабет. Постепенно до нее начал доходить весь ужасный смысл происшедшего. Как будто железные тиски сжали все внутри, сердце замерло в груди.

— Но ведь это значит… — Джонет судорожно перевела дух, — это значит, что мой отец совершил государственную измену. — Она опять запнулась и стиснула кулаки. — Значит… значит, Гэвин Хэпберн был арестован и убит за то, что совершил мой отец! Мой отец!

Ее глаза расширились от ужаса. Она вырвалась из объятий Элизабет.

— Я вынудила Алекса жениться на мне. Боже, что же он должен думать всякий раз, как смотрит на меня, прикасается ко мне? А это кольцо, этот ужасный перстень, будь он проклят! Мой отец носил его. Как может Александр терпеть…

Джонет замолчала и обернулась, глядя на Элизабет, как безумная.

— А вы? Как вы можете находиться со мной в одном доме?

Элизабет подошла к ней и взяла за руки.

— Перестань, Джонет. Ты же знаешь, как мы тебя любим. Все мы. Ты не виновата в том, что сделал твой отец. А что касается Алекса… он тебя любит… больше всех на свете!