Великое Делание, или Удивительная история доктора Меканикуса и Альмы, которая была собакой

Фрезер собрал усилитель почти на глазах у монахов. Ночью в своей камере на зажженной спичке он лудил медные проводники, наматывал сопротивления. Днем пропаивал особенно важные узлы длинным медным прутом. Со скучающим видом он помешивал этим прутом раствор канифоли, якобы по моему заданию, время от времени раскаляя его на огне газовой горелки. Быстрое движение — и блестящая слезка пайки ложилась на свое место. Это был самый ловкий фокус, который я когда-либо видел.

Особенно старательно мы работали последние дни. Во дворе выстроились штабеля баллонов с мнемоналом. Некоторый проблеск доверия монахов выразился в том, что мы теперь могли в любое время общаться друг с другом.

Альма вернулась на пятый день. Монахи чуть ли не обнюхали ее, но Фрезер, встретив ее у лазейки, успел снять с ошейника записку и пистолет-ракетницу! Содержание записки нас удивило, обрадовало и насторожило:

Господа М. и Ф.

С попами не ссоримся… После ракеты вас будет ждать машина у развилки дорог к северо-западу от монастыря.

Ваши друзья.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ ЖАК ФРЕЗЕР ПРОДОЛЖАЕТ ЗАПИСКИ. ПОБЕГ. КАК СВЕРШИЛОСЬ ВЕЛИКОЕ ДЕЛАНИЕ I

«Жак Фрезер продолжает эти записки. Карла Меканикуса больше нет. Я знал, что Карл держит свои дневники в термосе. Мой долг — довести до конца историю его жизни…

В тот день, когда вернулась Альма, ко мне в келью заглянул «мой» монах.

— Идите к доктору Меканикусу,- сказал он.- Через час по коридору нельзя будет ходить. До самого утра двери будут заперты.

Я отправился в соседнюю келью и передал Карлу это предупреждение.

— По коридору нельзя будет ходить? Так он сказал?- переспросил меня Карл.- Жак, они что-то затевают! По-моему, здесь ожидается какой-то съезд.

— Съезд?

— Да, да. Конгресс подлецов, не иначе!

— У меня все готово,- сказал я.- Пустим Альму…

Я постучал в дверь и попросил разрешения вывести на прогулку собаку.

— Только быстрее!-сказал монах.- Через полчаса закроем двери на засов.

Мы вышли в коридор, и я подробно объяснил Альме, что ей нужно делать. Карл ждал меня у двери с микрофоном в руках и свернутым тонким проводом. Я приоткрыл дверь. Альма взяла в пасть микрофон, быстро побежала по коридору и спряталась в темной нише возле стрельчатых дверей в зал. Провод тянулся вслед за ней, но в коридоре было достаточно темно, чтобы его никто не заметил.

Через несколько минут дверь заперли., Охране было не до нас, и мы могли заняться усилителем. Не скажу, что он мне удался, но слышно было довольно отчетливо. Вот открывается дверь, скрип… Я время от времени выключал и включал усилитель, так как очень боялся за самодельные батареи. Их могло хватить только часа на два. Вдруг в динамике что-то зашумело. Мы прильнули к. нему.

— Альма вошла в зал! — сказал Карл.

И вот в наушнике раздался голос. Знакомый голос…

— Это тот, кто приказал сделать обыск,- сказал Карл.

То, что мы услышали, заставило нас забыть обо всем.

— Аббат Гильд здесь?-спросил тот же голос.- здесь. Благодарю вас… Господин д'Аку? Тоже здесь…- Наступила пауза, по-видимому, председательствующий на этом собрании собирался с мыслями.- Мне трудно начать, господа! — произнес наконец тот же голос.- Я волнуюсь…

В зале раздался легкий шум.

— Да, господа, я волнуюсь! — строго повторил голос, и шум мгновенно оборвался.- То, что предстоит нам сегодня, почти не имеет примера в истории. Я горд, я счастлив, я ослеплен перспективами нашего будущего, торжественностью этой минуты!

И в то же время мне страшно. Да, мне страшно за тех, кто осмелится покинуть нас, за тех, кто изменил нам… Мне страшно за них, братья! Предоставленные сами себе, лишенные опоры в нашем обществе, они исчезнут, как исчезают мотыльки при дуновении первого холодного ветра…

Наступили новые времена, господа. И хотя политика Рима, непогрешимая и величественная, вела все к новым и новым победам, большие потери устлали наш великий путь. Я должен напомнить вам, господа и братья, время, когда здесь развевалось знамя со свастикой. Увы! Это время осталось в прошлом. Яростный и верный борец против международного большевизма, фюрер не понимал подчас наших усилий, и щедрая рука, которую ему протягивала святая церковь, нередко повисала в воздухе. Но кто, как не Рим, первый признал новое государство Адольфа Гитлера? Да, да, господа и братья, этот факт часто замалчивают, но именно Ватикан первый признал национал-социалистскую Германию. В этом я вижу указующее знамение божье. Мы поддержим всех, кто напишет на своем знамени: «Бог, собственность, антибольшевизм». А пока… пока нам надо заняться уловлением людских сердец…

Я кончаю… Благодарю за одобрение, которое властью, данной мне богом, читаю в ваших сердцах. Я уверен, что ваш новый орден, «Солдаты креста», выполнит возложенную на него историей задачу. Успех сопутствует уже первым шагам нашего молодого общества. Аббат Гильд, господа, расскажет вам о необыкновенном, божественном открытии, которое попало в руки нашему ордену,-открытии, в котором мы ясно видим милость господа нашего Иисуса Христа!..