Великое княжество Литовское

«Хотя после смерти Александра у Василия не было никакого повода к войне с братом Александра Сигизмундом, королем польским и великим князем Литовским, он, видя, что король склонен более к миру, чем к войне, и что литовцы тоже не желают сражаться, все же нашел случай к войне. Он стал говорить, что сестра его, вдова Александра, отнюдь не встречает с их стороны подобающего ее сану обхождения…» Результатом этой войны стало взятие русскими Смоленска – города, который более ста лет находился в составе Великого княжества Литовского, на завоевание которого князь Витовт потратил несколько лет жизни, который стоил немало литовской крови, хоругви которого спасли от разгрома под Грюнвальдом литовско-польское войско и принесли победу над тевтонскими рыцарями.

Московский князь долго и упорно его осаждал, но Смоленск выстоял, не помогли даже новейшие пушки огромного калибра.

Город пал в результате измены. Накануне видный литовский магнат Михаил Глинский поднял мятеж против короля Сигизмунда. Он был подавлен, а организатору бунта пришлось бежать в Москву. Там Глинский уговорил Василия III опять осадить Смоленск, обещая его взять, «но с условием, чтоб московит уступил ему это княжество». У Глинского среди осажденных оказалось много знакомых; их‐то перебежчик и склонил к сдаче города путем переговоров и подкупа.

Окрыленный успехом, Василий III приказал войску наступать в глубь Литвы, а сам остался в Смоленске. Московское войско захватило несколько городов и подошло к Орше. Сюда же приблизилось литовское войско, усиленное поляками и иностранными наемниками. Вел его наш старый знакомый – князь Константин Острожский. Соотношение сил было не в пользу последнего: московское войско «числом приблизительно в восемьдесят тысяч человек, тогда как литовское не превышало тридцати пяти тысяч, хотя имело несколько полевых пушек. 8 сентября 1514 года Константин, наведя плавучий мост, покрытый камышовыми плетенками, переправил пехоту через Борисфен возле города Орши; конница же переправилась по узкому броду…» (С. Герберштейн). Когда половина литовского войска перешла реку, об этом доложили главному московскому воеводе Ивану Андреевичу Челяднину, советуя разбить врага по частям. На что знатный боярин горделиво ответил: «Подождем до тех пор, пока не переправится все войско, ибо наши силы настолько велики, что, без сомнения, мы без особого усилия сможем либо смять это войско, либо окружить его и гнать, как скот, до самой Москвы. В конце концов нам не останется ничего другого, как занять всю Литву».

Битва долгое время шла с переменным успехом, пока Константин Острожский не применил тактическую хитрость: «Литовцы умышленно отступив к тому месту, где у них были спрятаны пушки, направили их против наседавших московитов и поразили задние их ряды, выстроенные в резерве, но слишком скученные, привели их в замешательство и рассеяли. Такой неожиданный боевой прием поверг московитов в ужас, ибо они считали, что в опасности находится только первый ряд, бьющийся с врагом. Придя в смятение и полагая, что первые ряды уже разбиты, они обратились в бегство. Литовцы, развернувшись и двинув все свои силы, преследовали их, гнали и убивали. Завидев это бегство, отступили и оба русских фланга. Только ночь и леса положили конец этому избиению. Между Оршей и Дубровно, которые отстоят друг от друга на четыре немецких мили, есть река Кропивна; предавшись бегству по ее опасным и крутым берегам, московиты потонули в таком количестве, что запрудили течение реки. В этом бою были взяты в плен все военачальники и советники московитов…» Боярин Иван Челяднин содержался в Вильно в железных оковах, где и умер в 1538 году.

После победы под Оршей Острожский направился к Смоленску, но взять город не смог – Василий хорошо укрепил его и разместил там сильный гарнизон.

Смоленск, как мы помним, был обещан Михаилу Глинскому в наследственное владение, но московский князь явно не желал отдавать ему стратегически важный город. Разочарованный Михаил Глинский вступил в переговоры с польским королем, надеясь получить прощение и вернуться в Литву. Однако его сношения с королевским двором были раскрыты, и перебежчика заковали в тяжелые цепи.

О даровании свободы Глинскому ходатайствовал даже австрийский император Максимилиан; сохранилась его «Особая инструкция… барону Герберштейну об освобождении князя Михаила Глинского». Особых успехов австриец не добился, но вскоре опальный князь снова будет в милости московского государя. Дело в том, что Василий III заточил в монастырь свою бездетную супругу и в 1526 году женился на племяннице Михаила – Елене Васильевне Глинской.