Великое Лихо - 2

А потом случилось вот что - один молодой жрец, больше других пылавший любовью к священному камню, решился на небывалое - он собрался выкрасть камень, а на его место подложить подмену, простой булыжник. Этот жрец считал, что священный камень нельзя осквернять человечьей кровью, что его надобно омыть и очистить от скверны, ибо должен он приносить радость в труде всяком, а не победы в войнах. Быть может, жрец почуял душу камня? Не знаю...

Много лет жрец искал похожий камень, а когда нашел, ещё долго поливал его кровь, делая похожим на тот, что лежал на вершине башни. И вот одной темной и глухой безлунной ночью жрец пробрался к святыне и подменил её.

Никто ничего не заметил. Жрецы, вожди, простой народ - все давно уже верили не в сам камень, а в его образ, в знак, в само его имя. Они до сих пор поклоняются тому булыжнику, что подложил жрец.

Настоящий же осколок Первой Звезды, истинный небесный камень жрец поместил в маленькую пещерку в глубинах бурой горы, омывал и очищал его, купал в слезах человечьих, в воде и соке древесном. Потом жрец умер, погиб, сорвавшись с горного уступа, а приемников у него не осталось. На долгие сотни лет о настоящем камне все забыли, пока Белун в своем пророчестве не упомянул о нем.

Когда я слушал камни, когда я вглядывался внутренним взором своим в переплетение ходов подземных, что пронизывают гору, случайно углядел я малую пещерку, вход в которую задвинут был плоской плитой, а в пещерке сосуд, воистину из горя, боли, слез и крови слепленный, ибо все то дурное, все то горькое, что испил камень вместе с кровью жертв своих, принял на себя тот сосуд.

Понял я, как до камня добраться, и понял, что для этого мне надобно песком и прахом развеять завал, что путь нам преградил. Но заклятия такого я не знал. И тут вдруг откуда-то пришли слова, пришли мысли и тайные знаки, и я свершил небывалое - сам собой, из ничего сотворил чары, разрушающие камень! Кто мне помог - этого я не знаю.

Вот так Могуч-Камень оказался у меня, пока Зугур и Луня отбивали у поклоняющихся камню Руну. Вы спросите меня - как этот камень сможет погубить Владыку? Я отвечу вам: он - осколок Первой Звезды, созданной Творцом, тогда ещё не носящим этого имени. Когда Творец изменил сам себя, назвавшись Владыкой, самое первое его творение разлетелось на части, не выдержав противоборства бушующих в нем сил, и силы те, враждебные Владыке нынешнему до крайности, живут в каждом осколке. И такова мощь их, что если освободить те силы, разбив камень, погубят они и Владыку, и сотворенных им помощников, и много-много другого тоже. И лишь то, что как Творец создавал он, останется...

Мы ж, люди, должны остаться, ибо в конечном виде сотворены мы усилиями разных богов и своими собственными силами вопреки Владыковой воле, и он нам враг, как и враг своей первой, истинной сущности.

И ещё спросите вы меня - откуда я знаю все это? И на это я вам отвечу: САМ Могуч-Камень рассказал мне, поведал без слов, когда брал я его из сосуда...

Глава третья.

Славные Палаты.

День и ночь - время прочь. Так и ехали, дивились красотам закатными да восходными, звезды считали, песни пели, былины да сказки друг другу сказывали. Луне в один миг почудилось даже, что походят они сейчас не на путников, что с великой опасностью и через большие трудности к заветной цели пробираются, а на ватагу удачливых охотников, с добычей богатой вертающихся домой.

Вот только охотников дома ждет радостная встреча, баня, стол пировый да чарка хмельная, а у них впереди самое трудное - Черный лес, Чернобог, беры поганые да Владыка грозный, и никто не обрадуется, никто не приветит путников, а уж о баньке да чарке и вовсе забыть надобно...

* * *

На восьмой день после того, как Ту Сторону покинули, среди ночи растолкал встревоженный Шык спутников своих.

- Ну чего неймется тебе, чего буровишь нас? - заворчал на волхва недовольный с недосыпа Зугур, но увидав испуганно округлившиеся глаза Шыка, мгновенно стер с лица дремную морочь, поднялся, оглядываясь, а руки вагаса, словно сами собой, уже проверяли оружие, натягивали тетиву на лук, готовили стрелы, секиру поближе передвигали.

И Луня с Руной сперва ничего не поняли, но вид встревоженного и напуганного Шыка и войские приготовления Зугура на них подействовали, и они тоже потянулись за луками.

Вокруг Золотой Колесницы стоял непроглядный мрак, луна закатилась, и лишь сотни тусклых звезд в вышине напоминали путникам, что они не в подземелье, а под небесами высокими.

- Дорога Небесная свернула... - негромко сказал Шык, вглядываясь вперед, словно надеясь в том свете, что Яровы Птицы вокруг себя сеяли, углядеть, что ждет их, к какому концу влекут людей божьи птахи.

- Ну и чего? Свернула и свернула, значит, надо так! - заговорил было Зугур, но волхв прервал его:

- Ш-ш-ш! Тихо! Она не сама свернула, а по воле чужой. Мы вроде как в гости к кому-то едем, но вот к кому, не знаю. Одно сказать могу: раз наши боги сгинули, не иначе, вражина Небесную Дорогу завернул, к себе нас направляя.