Читаем Великое море. Человеческая история Средиземноморья (ЛП) полностью

Они превратили землю в пустыню, так что она стала "подобна тому, что никогда не было", а затем из Сирии и Ханаана они двинулись на сам Египет.24 Египтяне были правы, настаивая на том, что эта чума поразила не только их самих, но и их старых врагов хеттов, чья империя, основанная на земле, распалась в этот момент. Народы, вторгшиеся в Египет, - пелешеты, тхеккеры, шекелеши, дениены и вешеши - объединились вместе; "они наложили руки свои на земли по всему кругу земли". Этот образ напоминает о нашествии саранчи. Захватчики пришли по суше и по морю, поэтому им пришлось противостоять на средиземноморских берегах Египта и на его восточной границе. В сухопутном сражении египтяне и их помощники из Шарданы столкнулись лицом к лицу с возницами, запряженными по-хеттски (три воина на машину); таким образом, захватчики смогли мобилизовать значительные ресурсы, включая большое количество дорогих лошадей. Как и ливийцев, их также сопровождали женщины и дети, передвигавшиеся на больших повозках, запряженных волами.

Те, кто прибыл по морю, столкнулись с крепостными стенами и горящими кострами: "их вытащили на берег, зажали и бросили на пляж "25 .25 Однако в других египетских рассказах захватчиков можно увидеть входящими в устья речных каналов, проходящих через Дельту; кроме того, на египетской службе было несколько военных кораблей, которые стремились загнать нападавших на берег, где они могли бы оказаться в ловушке на расстоянии выстрела египетских лучников. Египетские корабли, судя по рельефам, представляют собой приспособленные речные суда, в то время как лодки захватчиков похожи на лодки сирийских торговцев; на всех судах есть паруса, хотя они должны были использовать комбинацию паруса и весла. Корабли народов моря были украшены на носу и корме птичьими головами, что можно увидеть на микенском горшке XII века с острова Скирос. Пелешетам, а иногда и дениенцам, тхеккерам и шекелешам приписывается одна характерная черта: наряду с килтами пелешеты носили шлемы, увенчанные перьями, похожими на высокие короны. Сила захватчиков - несмотря на поражение в Египте - заключалась не в их флоте, а в их армии: в основном это были пехотные войска, сражавшиеся копьями и колющими мечами, и это оружие оказалось более эффективным на поле боя, чем дорогие, но зачастую хрупкие колесницы хеттов и египтян. Круглые щиты шардана хорошо подходили для ближнего боя. У захватчиков еще не было железного оружия, хотя хетты уже начали понемногу производить железные изделия. У них была дисциплина, решимость и (в буквальном смысле) острие. Образ этих бойцов сохранился на позднемикенской вазе, известной как Ваза воинов, где изображен отряд воинов, вооруженных копьями, круглыми щитами, поножами и килтами; на их головах - рогатые шлемы, характерные для шарданов и их союзников.26 Фараон проявил определенную мудрость, наняв шардану, поскольку это означало, что у него есть средства противостоять захватчикам с аналогичным оружием и тактикой боя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Этика Михаила Булгакова
Этика Михаила Булгакова

Книга Александра Зеркалова посвящена этическим установкам в творчестве Булгакова, которые рассматриваются в свете литературных, политических и бытовых реалий 1937 года, когда шла работа над последней редакцией «Мастера и Маргариты».«После гекатомб 1937 года все советские писатели, в сущности, писали один общий роман: в этическом плане их произведения неразличимо походили друг на друга. Роман Булгакова – удивительное исключение», – пишет Зеркалов. По Зеркалову, булгаковский «роман о дьяволе» – это своеобразная шарада, отгадки к которой находятся как в социальном контексте 30-х годов прошлого века, так и в литературных источниках знаменитого произведения. Поэтому значительное внимание уделено сравнительному анализу «Мастера и Маргариты» и его источников – прежде всего, «Фауста» Гете. Книга Александра Зеркалова строго научна. Обширная эрудиция позволяет автору свободно ориентироваться в исторических и теологических трудах, изданных в разных странах. В то же время книга написана доступным языком и рассчитана на широкий круг читателей.

Александр Исаакович Мирер

Публицистика / Документальное