Великое переселение народов: этнополитические и социальные аспекты

Названия находящихся в постоянных передвижениях племен – категория сложная и неоднозначная. Зачастую, когда исследователи употребляют тот или иной этноним, то подразумевается прежде всего некое этническое целое, которое якобы должно отразиться и в единстве археологических древностей. Однако в эпоху миграций и передвижений этнически «чистых» племен было мало. Были союзы племен и они эволюционировали. Особенно трудно разобраться с происхождением названий «больших», «комплексных» племен и племенных союзов. Во-первых, сами себя они могли именовать не так как соседи (например, готы). Во-вторых, закрепиться в памяти поколений мог один вариант названия по каким-либо случайным причинам. В-третьих, зачастую невозможно выявить, что при этом сыграло определяющую роль: признаки антропологические, географические, языковые, хозяйственные или религиозные. К концу эпохи Переселения народов номенклатура этнонимов германских племен отражает огромный объем информации. Этнонимы германцев косвенно указывают на районы проживания племени, на род занятий и уровень этнической консолидации. Этноним являлся важным средством описания германцев. После переселения в Империю имена многих германских племен употребляются для обозначения не только этнической принадлежности, но и образа жизни данной этносоциальной общности[542].

Возникновение новых этносоциальных общностей у германцев было ускорено их переселением на земли Римской империи. К этому времени у германцев сохранялись еще некоторые черты прежнего родоплеменного устройства. Лишь свободные германцы могли участвовать в судебных собраниях и оказывать влияние на политическую жизнь. Из них формировалось военное ополчение, после походов они получали часть добычи. Только из числа соплеменников избирались конунги. Поселение германцев в римских провинциях сопровождалось переходом от родовой организации к территориальной. Внутренние стимулы для создания устойчивой этнической общности были довольно слабыми. Однако имелась потребность в управлении завоеванными территориями и удерживании власти над местным населением. Этническая структура тех районов Империи, куда переселялись германцы, была довольно пестрой, как неоднородным был и этнический состав самих германцев[543]. В римские провинции Империи переселились племена, далекие друг от друга по происхождению. Господствующее положение среди них обычно принадлежало какому-либо одному наиболее сильному племенному союзу[544]. Расселение «пришлых» племен сопровождалось интенсивными этническими процессами. Взаимодействие не связанных родством этносов, вероятно, имело сложный характер. Нам известны лишь конечные результаты этих процессов, которые шли не одно столетие и завершились победой латинского языка и латино-иберийского этноса в одних районах и германо-кельтского в других[545].

В подобной многоэтничной ситуации этническая принадлежность имела престижное значение и зачастую определяла статус человека. Население тех районов, куда переселялись германцы, постепенно принимало германские имена, если это им давало какие-то выгоды. В литературе отмечалось, что, например, применительно к Галлии решающей вехой подобных процессов следует считать VI–VII вв., когда количество германских антропонимов увеличилось и продолжало расти, достигнув в VIII–X вв. своего максимума: в некоторых районах Северной Галлии доля варварских имен превышала в это время 90 процентов. Стимулом для принятия германских имен были соображения престижного характера: знать стремилась влиться в правящую франкскую элиту, а низшие слои – повысить свой социальный статус[546]. Имел место и обратный процесс, когда в ходе Переселения германцы принимали латинские, греческие, а после принятия христианства и ближневосточные имена.