Великое таинство

Бега, чье имя означало «холод», буквально смаковал каждый шаг грядущего отмщения. Проведя в Абидосе долгие годы, он мечтал, что займет место верховного жреца и, наконец, будет посвящен в Великое таинство, но Сесострис решил иначе. Теперь фараон дорого заплатит за свою ошибку и за унижение Бега! Ради этого Бега стал сторонником Сета, убийцы Осириса. И если не получилось мирным путем, то он подчинит себе храмы Египта твердой рукой! Тогда каждый признает за ним его сан и будет ему слепо подчиняться. Он всемерно станет способствовать исполнению отчаянных планов Провозвестника, потому что только его новый повелитель даст утолить жажду мести!

Внешне ледяной, как зимняя стужа, Бега сжег в своей душе все, чему поклонялся раньше. От прошлого, когда он был служителем Осириса и выполнял торжественные ритуалы, ничего не осталось. Из лучезарного духовного центра всей его жизни Абидос превратился в средоточие горьких разочарований и злобных дум о мести. Бега разрушит Великие таинства и этот храм, и уничтожение этой святыни и всех хранителей духовной жизни страны доставит ему огромное удовольствие. Когда погибнут фараон и постоянные жрецы, когда женщины окажутся удаленными от духовных должностей, он наконец завладеет сокровищами Осириса.

— Ты уже видел Шаба Бешеного? — спросил Провозвестник.

— Он спрятался в молельне, возле лестницы Великого бога, и ждет ваших указаний.

— В этом секторе есть патрули?

— Туда не позволено входить ни одному непосвященному! Какие уж там патрули. Разве что время от времени какой-нибудь жрец или жрица придут медитировать… Я специально выбрал такой укромный уголок, где Шаб будет в безопасности.

— Опиши мне, какая защита есть у Древа Жизни.

— Какой смысл ее описывать — она все равно непреодолима!

Провозвестник странно улыбнулся.

— Опиши мне ее, — потребовал он своим мягким голосом, от которого у Бега по всему телу забегали мурашки и по спине побежал холодный пот.

Выжженная на правой ладони миниатюрная голова Сета покраснела, боль пронзила руку и заставила Бега заговорить без остановки.

— Вокруг Древа Жизни посажены четыре акации. Они наполнены магическими чарами и создают постоянный защитный барьер. Его не может преодолеть ни одна внешняя сила. Акации — воплощение четырех дочерей Хора. Обрамление из четырех львов усиливает их действие. Эти стражи с постоянно открытыми глазами питаются от Маат. Символизирующий Абидос столб джед охраняет Великое таинство Осириса, поддерживая жизнь в этом ковчеге. Никто не сможет до него дотронуться, потому что будет испепелен. Не забудь и о золоте Пунта и Нубии: оно покрывает ствол акации и защищает его непробиваемой броней…

— Ну, ты, пожалуй, оцениваешь все слишком пессимистично, друг мой.

— Я реалист, мой повелитель!

— Разве ты позабыл о моем могуществе?

— Разумеется, нет, но такой расклад…

— Любая крепость, друг мой, даже магическая, всегда имеет какое-нибудь слабое место. И я его найду. В храм Сесостриса можно попасть?

— Только если назначат исполнять какую-нибудь работу внутри его.

— Когда я закончу окуривать, найди мне такую.

— Это будет нелегко, потому что…

— Не нужно увиливать, Бега. Я должен знать об Абидосе все.

— Даже я не имею доступа во все святилища!

— Куда тебе закрыт вход?

— В вечном жилище Сесостриса и в гробницу Осириса, чьи двери всегда остаются запечатанными. Там стоит священный сосуд, в котором заключена основа вечного воскресения бога.

— Оттуда его когда-нибудь выносят?

— Этого я не знаю.

— Почему же ты этого до сих пор не узнал, Бега?

— Потому что иерархия мне в этом препятствует! Каждый постоянный жрец — и я не исключение — исполняет строго ограниченный круг точно очерченных обязанностей. Верховный жрец, Безволосый, следит за идеальным исполнением и соблюдением наших обязанностей. Любая ошибка, даже невольная, карается исключением из братства жрецов.

— Ну, стало быть, ты не станешь их совершать. Разве небрежность с твоей стороны не будет приравнена к предательству?

Лицом к лицу с Провозвестником Бега терялся и думал только о том, чтобы не ослушаться своего нового хозяина, которого смертельно боялся.

Приятный голос молодой женщины заставил его отвлечься от тревожных переживаний.

— Можно войти? Я принесла вам хлеба и пива.

Провозвестник лично приподнял циновку, чтобы пропустить в комнату пришедшую.

На пороге появилась хорошенькая брюнетка с маленькой округлой грудью. Левой рукой она поддерживала корзину с лепешками, которую несла на голове; в правой руке у нее был кувшин с пивом. На вошедшей красавице была надета юбка в сине-черную клетку, подпоясанная голубым поясом, на запястьях и лодыжках — скромные браслеты. Это была Бина. Она изящно и весело сняла с головы груз, поставила все на пол и встала перед Провозвестником на колени, целуя ему руки.

— Это — Царица ночи, — довольно произнес Провозвестник. — И пусть теперь она утратила свою способность превращаться в львицу, ее злые чары по-прежнему сильны.

— Ты… Ты не имеешь права здесь находиться! — возмутился Бега.