Великое восстановление наук, Разделение наук

Для такого рода очищения законов или создания новых дигест следует выполнить следующие пять вещей. Во-первых, необходимо отбросить устаревшие законы, которые Юстиниан называл старинными сказками. Далее, необходимо, рассмотрев все антиномии, оставить наиболее разумные законы, противоречивые же уничтожить. В-третьих, рассмотрев гомойономии, т. е. законы, имеющие одинаковый смысл и по существу лишь повторяющие одно и то же, сохранить лишь те из них, которые наиболее полно и совершенно выражают мысль. В-четвертых, если какие-то из законов не дают четких определений, а лишь ставят вопросы, оставляя их нерешенными, то их также нужно исключить из свода. В-пятых, необходимо сократить и сжать текст законов слишком многословных и пространных.

Афоризм LXI.

Вообще в новом своде законов было бы очень полезно поместить отдельно те, которые составляют общее право и существуют как бы во все времена, и, с другой стороны, постановления, присоединяемые к ним время от времени. Ибо в большинстве случаев в судебной практике существует большое различие между толкованием и применением общего права, с одной стороны, и отдельных постановлений — с другой. Именно это сделал Требониан в «Дигестах» и в «Кодексе»[620].

Афоризм LXII.

Предпринимая такого рода попытку возрождения законов и создания нового свода, необходимо точно сохранять выражения и формулы старинных законов и юридических сочинений, хотя бы это пришлось делать с помощью цитат и небольших фрагментов, которые затем нужно соединить в необходимом порядке. Ведь хотя, вероятно, было бы удобнее и даже, если смотреть на существо дела, лучше сделать это с помощью нового текста, не прибегая к такого рода сшиванию старых фрагментов, однако в законах важнее не стиль и манера изложения, а авторитет и древность, поддерживающая и создающая их. Иначе такого рода произведение может показаться скорее каким-то схоластическим творением — всего лишь методом, а не сводом повелевающих законов.

Афоризм LXIII.

Было бы разумно, составляя новый свод законов, не уничтожать совершенно старые сборники и не обрекать их на полное забвение, но сохранить их по крайней мере в библиотеках, не разрешая, однако, широкого и вольного их использования. По крайней мере в более или менее серьезных случаях было бы полезно проследить и изучить обновление и последовательную смену прежних законов. И несомненно, чрезвычайно важно придать новым законам величие древности. Однако этот новый свод законов должен быть обязательно утвержден теми, кто наделен в государстве законодательной властью, чтобы под предлогом пересмотра старых потихоньку не вводились новые законы.

Афоризм LXIV.

Было бы желательно, чтобы реформа законов предпринималась в такие эпохи, которые превосходят по уровню образования и науки древние времена, деяния и творения которых они пересматривают. Как раз деятельность Юстиниана свидетельствует о противоположном. Ведь нет ничего печальнее, чем уродовать и переделывать творения древних, основываясь на суждениях и интересах эпохи гораздо менее культурной и образованной. Однако часто бывает необходимым то, что не является самым лучшим.

Итак, о неясности законов, вытекающей из чрезмерного и беспорядочного их нагромождения, сказано достаточно. А теперь нужно сказать о двусмысленном и неясном изложении законов.

О СЛОЖНОМ И НЕЯСНОМ ИЗЛОЖЕНИИ ЗАКОНОВ.

Афоризм LXV.

Неясность изложения законов возникает или из их многословия и пространности, или, наоборот, из чрезмерной краткости, или из-за того, что преамбула закона противоречит самому закону.

Афоризм LXVI.

Сначала нужно сказать о неясности законов, вытекающей из плохого изложения. Я не одобряю болтливости и растянутости в изложении законов, получивших теперь распространение. Они ни в коем случае не дают возможности достичь ясного выражения целей и намерений законов, скорее наоборот. Когда, например, такой закон стремится рассмотреть и изложить каждый отдельный случай в соответствующих ему словах и выражениях, надеясь, что этим удастся достичь большей точности и определенности, на деле возникает множество вопросов относительно значений слов; в результате истолкование закона, исходящее из его смысла (а именно такое истолкование и самое здравое, и самое правильное), становится весьма затруднительным из-за словесной трескотни.

Афоризм LXVII.

Но на этом основании не следует отдавать предпочтения и чересчур утрированной краткости и лапидарности стиля, будто бы придающей закону особое величие и повелительность; тем более этого следует избегать в наше время, а иначе может появиться закон, похожий на «Лесбосскую линейку»[621]. Следовательно, нужно стремиться найти такие общие и в то же время достаточно определенные термины, которые, не излагая бы слишком подробно всех относящихся к закону случаев, достаточно ясно исключали все случаи, не относящиеся к нему.

Афоризм LXVIII.