Великое заклятие

Дагориан опечалился, услышав это. В Дренане Звездного знал каждый ребенок. Отец короля приобрел его за баснословные деньги, и он носил на себе Сканду во всех его походах и сражениях. Теперь прославленный конь умирает. Сканда, должно быть, безутешен, подумал Дагориан.

Освобожденный от своих обязанностей, он снял доспехи в палатке, отведенной для отдыха офицеров, и велел молодому кулу отнести их к нему на квартиру. Теперь он мог наслаждаться праздником без помех. Становиться адъютантом Маликады ему ничуть не хотелось, и он порадовался, что эта участь ему не грозит. «Надо было и мне отправиться домой с Белым Волком, – подумал он вдруг, – ведь военная служба мне ненавистна». Пока отец оставался живым героем, Дагориан спокойно жил в монастыре и готовился стать священником. Вел скромную, почти безмятежную жизнь и был счастлив.

Гибель отца изменила его мир.

Проходя по парку, он увидел сидящего на траве Ногусту. Рядом растянулся Зубр. Глаз у гиганта заплыл, на скуле красовался багровый кровоподтек.

– Как успехи? – спросил его Дагориан.

– Четверть финала. – Зубр сел, подавив стон. – Это мой год.

Дагориан, видя его ушибы и явную усталость, скрыл свой скептицизм и осведомился, далеко ли до следующего боя. Зубр, пожав плечами, посмотрел на Ногусту.

– Еще час, – ответил тот. – Он будет драться с кочевником, который побил его в прошлом году.

– На этот раз я его прикончу, – промямлил Зубр, – только посплю сперва. – С этими словами он лег и закрыл глаза.

Ногуста укрыл его плащом и встал.

– Видели вы генерала, сударь? – спросил он Дагориана.

– Видел.

– И он посоветовал вам держаться от него подальше.

– Твой дар поистине велик.

– Это не дар, просто здравый смысл, – улыбнулся Ногуста. – Он мудрый человек, а вот Маликада не столь мудр. С честолюбцами это часто случается. Со временем они сами начинают верить в сказки о своем великом предназначении. Верят, что все, чего они желают, принадлежит им по праву. Что они избраны Истоком.

– Истоку приписывают многое – и хорошее, и дурное. Ты верующий?

– Хотел бы верить. Если ты веришь в великий план вселенной, то чувствуешь, что твоя жизнь оправданна. И в то, что злодеям воздастся по заслугам. Боюсь, однако, что жизнь не столь проста. Мудрые люди говорят, что во вселенной беспрестанно идет война, битва Истока с силами хаоса. Если это правда, то у хаоса кавалерии больше.

– Дa ты циник!

– Не думаю. Просто я стар и слишком много повидал.

Они уселись рядом со спящим Зубром, и Дагориан спросил:

– Как вышло, что чернокожий служит в дренайской армии?

– Я дренай, – ответил на это Ногуста. – Мой прадед был фосийским мореходом. Дренаи взяли его в плен и сделали рабом. Через семь лет его освободили, и он стал работать по найму. Позже он съездил к себе на родину и привез оттуда жену. Так же поступил его старший сын, мой дед – он привез бабушку в наше поместье в Джинаве.

– Поместье? Вы, я вижу, не бедствовали.

– Мой народ издревле занимается коневодством. Прадед поставлял лошадей в королевскую кавалерию и разбогател на этом.

– Но потом вы, видимо, лишились своего состояния?

– Дa. Некий дренайский дворянин позавидовал нашему достатку и стал сеять про нас ложные слухи среди местных крестьян. Однажды ночью из деревни пропала девочка, и он заявил, будто это мы забрали ее для совершения какого-то гнусного обряда. Дом наш сожгли дотла, а всю мою семью перебили. Девочки там, разумеется, не оказалось. Она, как выяснилось потом, забрела в горы, упала с обрыва и сломала ногу.

– Как же ты-то уцелел?

– Я отправился искать пропавшего ребенка. Когда я вернулся вместе с ней, все уже было кончено.

Дагориан заглянул в странные голубые глаза Ногусты, но не прочел там ничего.

– Что же предприняли власти? Правосудие свершилось?

– Двенадцать крестьян повесили, – усмехнулся Ногуста.

– А тот дворянин?

– Он имел влиятельных друзей, и его даже под арест не взяли. Тем не менее он бежал в Машрапур и нанял себе четырех телохранителей. Жил он в доме за высокой стеной и редко выходил на люди.

– Стало быть, он избежал правосудия?

– Отчего же?

– Так тебе известно, что с ним сталось?

Ногуста на миг отвел глаза.

– Кто-то перелез через стену, убил часовых и вырезал ему сердце.

– Понятно. – Они помолчали, и Дагориан спросил: – Ты рад, что едешь домой?

– Я устал от войны, – пожал плечами Ногуста. – И не вижу в ней смысла. Когда старый король собрал войска против императора, мы знали, что дело наше правое. А теперь? Что такого нам сделала Кадия? Теперь воюют ради того, чтобы имя короля прославлялось в веках. Раньше в Вентрийской империи было около тысячи университетов и больниц. Теперь учиться некому – вся молодежь отправилась на войну. Да, я готов вернуться домой.

– Будешь выращивать там лошадей?

– Да. Отцовский табун тогда убежал в горы – теперь он, должно быть, порядком увеличился.

– Зубр тоже с тобой поедет?

– Он скорее всего поступит наемником в какой-нибудь полк. – Ногуста засмеялся и добавил уже серьезно: – И погибнет на какой-нибудь мелкой, никому не нужной войне.

Зимнее солнце поднялось уже высоко, и снег понемногу таял.