Великое заклятие

— Я сам раньше проснусь, — заверил он. Беспорядки на улицах продолжались. Дагориан перелез через дворцовую ограду, чтобы стража его не увидела, и оказался на широком Королевском проезде. Там лежали мертвые и шатались бунтовщики, нахлебавшиеся награбленного вина. Дагориан, держась в темноте, свернул на одну из улиц, ведущих к Купеческому Двору. Там, как он знал, стояли грузовые повозки, развозящие днем товары по домам и лавкам.

Увидев, что первый из дворов горит вместе с повозками, он пришел в ярость. Ему хотелось наброситься на поджигателей с мечом и рубить их. Он уже схватился за саблю, но чей-то спокойный голос прошептал у него в голове:

— Не поддавайся им, Дагориан. Они повсюду.

Дагориан, весь дрожа после приступа ярости, прислонился к стене и прошептал:

— Кто ты?

— Твой друг. Помнишь, я помог тебе, когда демоны терзали твою душу? А в доме убитой гадалки я пришелк тебе снова.

— Да, помню.

— Знай же: этот город во власти демонов, которыепируют, насыщаясь людской яростью и убийствами. Ихсила растет с каждым часом, и к завтрашнему дню никто не сможет противостоять им. Но ты не поддавайся. Сохраняй хладнокровие и ясность мысли, я буду с тобой, хотя говорить больше не стану. Ступай и найди повозку.

Дагориан нырнул в узкий переулок. Дым, гуще всякого тумана, висел в воздухе, обжигая легкие. Дагориан бежал, прикрывая лицо плащом. Крики слышались отовсюду: из домов, где сгорали заживо, и с улиц, где убивали.

Он снова ощутил гнев, но поборол его.

Ворота второго конюшенного двора стояли нараспашку, и люди с факелами метались вокруг, поджигая повозки. Конюшня уже загорелась, лошади ржали, охваченные ужасом. Дагориан вбежал туда и выпустил на волю всех, оставив двух себе. Животные в панике ринулись наружу, топча поджигателей.

Дагориан успокоил, как мог, двух оставшихся лошадей и вывел их во двор. Они боялись, но привыкли слушаться своих возниц и подчинялись Дагориану. Он привязал их к уцелевшей повозке. Сбруя была сложена в ней.

Кто-то швырнул факел в задок фургона. Дагориан двинул злоумышленника в челюсть, и тот рухнул. Офицер отбросил факел. Из конюшни вырвался клуб пламени. Кони взвились на дыбы, и Дагориан снова принялся успокаивать их. Бунтовщики разбегались, спасаясь от жара. Дагориан запряг лошадей, влез на козлы, отпустил тормоз и щелкнул кнутом. Кони рванули с места, но снова запнулись у горящей конюшни.

Дагориан, найдя в фургоне пустые мешки, порезал один на полосы, завязал лошадям глаза и снова щелкнул кнутом. Кони неохотно двинулись вперед, а он подхлестывал их и кричал во все горло. Наконец, с горем пополам упряжка выехала с горящего двора на улицу.

Дагориан повернул направо, к Королевскому проезду.

Там тоже собралась толпа. При виде скачущих лошадей люди разбегались, но один мужчина с перекошенным от ненависти лицом и выпученными глазами бросился на Дагориана. Офицер отпихнул его, ударив ногой в грудь, еще несколько человек попытались загородить дорогу, но кони теперь неслись во весь опор, и остановить их было невозможно. Нож вонзился в доску позади Дагориана.

Впереди уже показались ворота дворца, распахнутые настежь и никем не охраняемые.

Дагориан, проехав в них, осадил коней, соскочил и закрыл чугунные створки. Зная, что от натиска толпы они все равно не спасут, он подкатил к парадному входу.

Рассвет уже занимался. Дагориан пустился бегом по широкой дворцовой лестнице. Королева встала, и на ней было простое шерстяное платье, синее с белой каймой:

— Надо спешить — толпа скоро нагрянет сюда, — сказал Дагориан. — Едем.

— Едем? Но куда? Я королева, и они не причинят мне зла. Эти люди мои подданные, они меня любят. И я не желаю носить это гадкое платье: оно кусает мне кожу.

— Толпа не знает, что такое любовь. Там, в городе, грабят, насилуют и убивают. Скоро они сообразят, где можно хорошо поживиться, и явятся сюда.

— Мой кузен Маликада вернется и защитит меня.

— Поверь мне, голубка, твоя жизнь в опасности! — сказала Ульменета. — Надо бежать из города.

— Люди благородного происхождения не поддаются панике, Ульменета, особенно когда имеют дело с бунтующей чернью.

— Это не просто бунт, — сказал Дагориан, — они одержимы.

— Одержимы? Что вы такое говорите?

— Это правда, ваше величество, клянусь вам. Я сам видел демонов, когда расследовал произошедшие в городе убийства. Думаю, их вызвал сюда Калижкан. Мне и раньше случалось видеть разгневанную толпу, но такого, как сегодня, я еще не видывал.

— Вы говорите это, чтобы меня напугать, — упорствовала Аксиана.