Великое зло

Жас повернула конверт обратной стороной к себе и обнаружила, что он распечатан. Почти хирургически ровный разрез был выполнен ножом для бумаг. Таким, как нож из ляпис-лазури, который Малахай держал у себя на столе в кабинете фонда «Феникс». Но почему же Самюэльс вскрыл адресованное ей письмо?

В обратном адресе значилось:

Вилла «Лесные ручьи», остров Джерси, Англия.

Тисненное на плотной бумаге название показалось ей знакомым. Но память молчала.

От кого же это?

Вытащив лист бумаги, Жас просмотрела текст. Не читая, просто в поисках подписи.

Тео.

Без фамилии. Она никогда и не знала его фамилию. Пациенты клиники Бликсер Рат не знали фамилий друг друга. Руководство больницы заботилось о сохранении тайны личности.

Жас не вспоминала о нем очень давно, но сейчас перед глазами возник образ странного подростка, встреченного ею семнадцать лет назад. Как необычно – прошло так много времени, и Тео ее нашел…

Тогда стояло лето. Жас гуляла по горной тропинке и за поворотом наткнулась на него: он сидел на камне, который Жас считала своим. Тео, задумавшись, смотрел вдаль и ничего не замечал, пока под ее ногой не хрустнула ветка.

Некрасивый, тощий, долговязый; какая там мужская привлекательность… Выгоревшие на солнце волосы, собранные в хвост, подчеркивали выступающие скулы и высокий лоб. Глаза, которые пристально рассматривали ее, были блекло-голубого цвета, как будто пролитые слезы смыли все краски. На лице застыло затравленное выражение.

Жас потянуло к нему, как тянет железные опилки к полюсу магнита. Никогда раньше с нею не случалось ничего подобного, и такая реакция собственного тела ее удивила и напугала.

Ей тогда было четырнадцать. Гормоны кипели в крови, а уж что творилось с воображением! Первый раз мальчик до такой степени привлекал ее и будоражил. К тому же он эстетически соответствовал ее представлению о юных греческих героях, легенды о которых она читала в школе.

Жас, подобно многим ровесницам, была не очень уверена в себе. При встрече с мальчиками она замыкалась, испытывая смущение, и больше, чем когда-либо, осознавала свою непривлекательность. Миленькой в привычном смысле этого слова она никогда не была. Каштановые тугие локоны свешивались на лицо – будто змеи Медузы Горгоны. Слишком длинная шея. Слишком крупный нос. Глаза цвета тусклой зелени – не искрящиеся, скорее, задумчивые. Она казалась старомодной и совсем не напоминала девушек с телеэкранов и журнальных обложек. В музеях, куда ее водила мать, Жас узнавала похожие черты на картинах прерафаэлитов: томные женщины, средневековые сюжеты, яркие краски…

Но Тео посмотрел на нее не с пренебрежением, а с любопытством. И Жас заметила на его щеках густой румянец. Такой же, как на своих собственных. Захваченная врасплох, она отвернулась. И бросилась бежать.

Две недели Жас и Тео молча бродили друг около друга кругами. Два подростка, которые хотят познакомиться, но стесняются. Как многие школьники их возраста. Только дело происходило не в школе – а в психиатрической клинике в Швейцарских Альпах, где лечили пограничные состояния, шизофрению и неуравновешенность.

Пациентов не запирали. Не было охранников. Здесь проходили курс лечения только подростки, не отличавшиеся буйным поведением. Персонал клиники всячески способствовал тому, чтобы пациенты заводили друзей и участвовали в совместных мероприятиях. Если их поведение не вызывало нареканий, им разрешалось в свободное от процедур время ходить на прогулки, плавать, играть друг с другом в теннис.

Однако любовные отношения были под запретом. Равно как алкоголь, сигареты и наркотические препараты. Посылки и письма досматривались на предмет контрабанды.

За первое нарушение ждал суровый выговор. Последующие приводили к запрету прогулок и прочим ограничениям режима.

Тео нарушил все существующие правила. Но долгое время об этом не знал никто, кроме Жас.

Он твердил, что, соблюдая правила, чувствует себя узником. Поэтому никогда не предупреждал персонал клиники о намерении прогуляться: шел якобы в библиотеку и, никем не замеченный, выпрыгивал из окна на задворки здания. А когда возвращался, приносил наркотики: обычно марихуану, а иногда кое-что посильнее. Давал кухонным работникам такие взятки, что они не могли устоять, – и имел неограниченный доступ к сигаретам и алкоголю.

До его появления Жас была образцовым пациентом. Нарушать правила никогда даже не приходило ей в голову. Их встреча все изменила. Поскольку девочка находилась в клинике уже несколько месяцев и пользовалась определенным доверием, первые эксцессы – нарушения комендантского часа – никого особо не встревожили.

Сначала не встревожили…