Великолепие чести

Кроме кровати и сундука, в комнате не было никакой мебели и потому — никакого беспорядка.

Но почему же тогда он разрешал, чтобы в главном зале творилось такое безобразие? Об этом Мадлен и решила спросить Векстона, когда он будет в хорошем настроении. Впрочем, усмехнулась про себя девушка, она, возможно, успеет состариться, прежде чем увидит Дункана веселым.

Похоже, барон не очень-то спешил отпустить Мадлен. Все еще держа ее на руках, он подошел к камину, прислонился к каминной полке и потерся о нее спиной, будто ощутил внезапный зуд. Мадлен едва дышала. «Хоть бы рубашка на нем была! — мелькнуло у нее в голове. — Наверное, это неприлично для леди, но мне так нравится дотрагиваться до его тела. Дункан похож на бронзовое божество…» Кожа барона была такой теплой, и девушка ощущала, как под ее пальцами играют его мощные мускулы.

Сердце Мадлен колотилось все быстрее и быстрее. Украдкой взглянув на Дункана, она заметила, что тот внимательно наблюдает за ней. Господи, он такой красивый! Пожалуй, лучше бы он был поуродливее.

— Ты собираешься держать меня на руках весь остаток ночи? — спросила она.

Векстон глубоко вздохнул и едва не выронил свою пленницу. Мадлен крепко ухватилась руками за его шею, но тут же поняла, что именно этого он и хотел.

— Сначала ответь на мой вопрос, а уж потом я отпущу тебя, — велел Дункан.

— Хорошо, — согласилась девушка.

— Ты сказала мне, что хочешь убить человека? Я правильно тебя понял?

— Да, — глядя на его подбородок, промолвила Мадлен.

Наступило долгое молчание, и Мадлен решила, что хозяин замка думает, как бы получше объяснить ей, что у нее на это не хватит сил.

Она не была готова лишь к взрыву его смеха. Зародившись где-то в глубине его существа, громовой хохот сорвался с уст барона, сотрясая его могучее тело.

Такое отношение к ее словам не понравилось Мадлен. «Господи Боже, он, кажется, не может остановиться», — со страхом подумала девушка, глядя на все еще хохочущего Векстона. Он позволил наконец своей пленнице соскользнуть на пол, но положил ей на плечи руки, чтобы она не смогла вырваться.

— И кто… — по-прежнему задыхаясь от смеха, спросил он, — кто же тот несчастный, которого ты намерена отправить к праотцам? Случайно, не один ли из Векстонов?

Девушка, сбросив его руки, отпрянула от Дункана.

— Нет, это не Векстон, но, будь у меня порочная душа, я бы, ни секунды не колеблясь, прикончила некоторых из них, и первым были бы вы, милорд.

— Ага, — теперь уже спокойно улыбаясь, кивнул Дункан. — Но… если это не один из нас, Векстонов, то кого же ты, точнее, вы, милая и добрая леди, собираетесь, по вашему выражению, «прикончить»?

— Да, Дункан, это правда. Я — милая и добрая леди, и пора бы тебе понять это, — ответила Мадлен, в голосе которой звучали сердитые нотки.

Она присела на краешек кровати, старательно расправив каждую складочку на юбке и чинно сложив руки на коленях. Признаться, она сама была удивлена, что задумала убить человека, но ведь он действительно заслуживал этого!

— Ты не узнаешь от меня его имени, Дункан. Это мое, а не твое дело, вот так!

Барону не хотелось пускаться в напрасный спор, и он решил повременить с дальнейшими расспросами.

— А ответь-ка мне, Мадлен, когда ты его… «прикончишь», тебя опять вырвет?

Девушка промолчала.

— И плакать будешь? — продолжал поддразнивать ее барон, вспомнивший, как рыдала Мадлен, вынужденная убить противника Джиларда.

— Нет, Дункан, я буду помнить, что накануне убийства мне не следует есть. А плакать? Что ж, может, я и заплачу, но постараюсь найти укромное местечко, где никто не увидит моих слез. Понятно тебе? — Девушка глубоко вздохнула, стараясь держаться спокойно. Господи, она заранее чувствовала себя грешницей! — Должна тебе сказать, Дункан, что к смерти, конечно, нельзя относиться легкомысленно, но, с другой стороны, справедливость должна восторжествовать.

Дункан вновь расхохотался, и это окончательно взбесило его пленницу.

— А теперь я хотела бы лечь спать, так что, пожалуйста, уйди отсюда!

Смех барона внезапно оборвался.

— Насколько я понял, ты хочешь, чтобы я ушел из собственных покоев? — спросил он.

— Да, — призналась Мадлен. — Если я чем-то обидела тебя, прости, пожалуйста. Но ты же знаешь, что я ценю твою доброту, ценю, что ты решил предоставить в мое распоряжение свое ложе. А завтра, когда комнату Аделы приведут в порядок, я вернусь к себе в башню. — Говоря это, девушка задыхалась, как от быстрого бега.

— Твоя откровенность просто изумляет, — заметил барон.

— Из-за нее я вечно попадаю в неприятности, — вздохнула девушка.

Опустив глаза, она ждала, чтобы Дункан ушел. Но тут раздался тихий стук. Удивленно оглянувшись, Мадлен увидела, как Векстон снял второй сапог и бросил его на пол.

— Неприлично стоять передо мной без рубашки, — заявила девушка. — А теперь еще и сапоги. Ты что, решил снять с себя все перед уходом? Неужто собираешься в таком виде разгуливать перед леди Элеанор?