Великолепие чести

Пусть бы он лучше убрался из комнаты, подумала она, но тут же призналась себе, что совсем не хочет этого.

— Но ты же считаешь меня распутной девкой, — внезапно выпалила Мадлен. — Ты ведь сам говорил, что я жила с лишенным сана священником. Неужели тебе нравится спать со шлюхой?!

Дункан улыбнулся над попыткой Мадлен остановить его.

— Между прочим, Мадлен, у девок есть некоторое преимущество перед девственницами. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

Мадлен, конечно, ничего не поняла, но решила не признаваться в этом.

— Да, — пробормотала она, — они и в самом деле имеют… некоторые достоинства.

— Почему же ты говоришь «они», а не «я»?

Мадлен сдалась. Она не была шлюхой и понимала, что барону известно это.

— Шлюхи знают множество способов ублажить мужчину, Мадлен.

— Я не шлюха, и тебе прекрасно известно это!

Дункан, привыкший к обману и предательству, опять заулыбался. Он был в восторге от наивности и чистоты Мадлен.

Сняв с себя всю одежду, он подошел к кровати. Мадлен повернулась к нему спиной. Барон видел, как напряглась девушка, когда, откинув одеяло, он лег рядом с ней. Дункан затушил свечу и притворно протяжно зевнул. Тотчас же вслед за этим он позвал:

— Мадлен!

Она терпеть не могла, когда Дункан произносил ее имя таким образом. Нарочно тянул последний слог, и ее имя звучало как «Ле-ен».

— Меня зовут не Лен, — огрызнулась девушка, приподымаясь.

— Ложись.

— Я не устала. — Нелепый ответ, но Мадлен была слишком напугана, чтобы вникать в то, что говорит. Надо было ей в свое время внимательнее слушать истории Марты; впрочем, сейчас поздно об этом думать.

— Я не знаю, что делать, — еле слышно прошептала она.

Дункан был тронут.

— Мадлен, ты помнишь нашу первую ночь в палатке? — тоже тихо спросил он. — В ту ночь я пообещал, что никогда не возьму тебя силой. А разве я хоть раз нарушил какое-нибудь из данных тебе обещаний?

— Откуда я знаю? — проговорила Мадлен. — По-моему, ты ни разу ничего не обещал мне! — Она повернулась к нему, чтобы удостовериться, что Векстон не собирается схватить ее. В этом была ее ошибка — Дункан и не подумал прикрыться одеялом. Он был гол, как Адам. Схватив одеяло, Мадлен бросила его барону:

— Прикройся! Неприлично позволять мне смотреть на твои… голые ноги.

Дункан не знал, как долго еще сумеет сдерживаться.

— Я хочу тебя, Мадлен, что скрывать, но мне нужно, чтобы и ты возжелала меня. Клянусь, ты будешь умолять меня взять тебя, пусть на это потребуется хоть целая ночь!

— Я никогда ни о чем не стану умолять тебя! — отрезала девушка.

— Посмотрим.

Мадлен не понимала, шутит Дункан или говорит серьезно.

— Ты обещаешь? — тревожно спросила она. — Ты правда не возьмешь меня силой?

Дункан был недоволен. Утром он даст Мадлен понять, что она не должна задавать ему подобных вопросов. Но пока он помолчит — пусть жена привыкнет к нему.

— Я верю тебе, — прошептала девушка. — Странно, но, кажется, я всегда верила тебе.

— Знаю.

Мадлен рассмешило его высокомерное замечание, она облегченно вздохнула, вновь чувствуя себя в безопасности.

— Раз уж ты не позволил мне взять ночную сорочку, я, пожалуй, воспользуюсь одной из твоих рубашек.

Не дожидаясь позволения, Мадлен направилась к большому сундуку и стала рыться а его содержимом; найдя наконец рубашку, она, быстро скинув с себя платье, натянула рубашку барона.

Она едва прикрывала Мадлен колени, и девушка поспешила укрыться одеялом. Торопясь, она ударилась о Дункана.

Мадлен долго возилась с одеялом, устраиваясь поудобнее. Она не знала, прилично ли ей дотрагиваться до Векстона, но так хотелось придвинуться поближе к нему, чтобы почувствовать его тепло, хотелось, чтобы он обнял ее и прижал к себе. Господи, она, оказывается, привыкла к его объятиям, и, честно говоря, ей нравилась его близость. Подумав об этом, Мадлен клубочком свернулась возле барона, чувствуя себя уютно как никогда. Похоже, она и впрямь любима, а ей всегда нравилось мечтать о любви. В этом же не было ничего дурного!

Дункан и не представлял себе, что творится в голове у его жены. Сколько времени он потратил на то, чтобы затащить ее к себе в постель! Купание в ледяной воде было сущей безделицей по сравнению с тем, что он испытывал сейчас. Одна надежда — игра стоит свеч. С этой мыслью Векстон повернулся на бок. Подперев голову рукой, он задумчиво поглядел на Мадлен. К его великому удивлению, она тоже смотрела на него, а он-то думал, что она с головой зарылась в одеяло.

— Доброй ночи, Дункан, — прошептала девушка, одаривая его робкой улыбкой.

Векстон хотел гораздо большего.

— Поцелуй меня на ночь, женушка, — попросил он.

— Я уже целовала тебя на ночь, — елейным голоском напомнила Мадлен. — Разве этот поцелуй для тебя так важен, что ты уже позабыл о нем?