Великолепная маркиза

Колокол церкви в Шаронне прозвонил четыре раза, когда Питу вошел во двор и направился к дому, собираясь обойти его кругом и бросить камешек в окна спальни де Баца. По дороге он заметил свет в рабочем кабинете на первом этаже. Барон в халате сидел у письменного стола и что-то писал. Услышав тихий стук в окно, он поднял голову, встал и отворил створки.

– Питу? Я полагал, что вы патрулируете улицы. Что случилось?

Журналист коротко рассказал ему об ограблении мебельного склада, о невероятных обстоятельствах этого ограбления и о странном поведении мэтра Камю. Мэтр, вместо того чтобы отдать приказ держать на мушке все окна особняка, предпочел войти через парадный вход, предварительно громкими криками разбудив консьержа.

Слушая рассказ Питу, барон начал быстро ходить по комнате. Он остановился наконец перед Анжем как раз в тот момент, когда молодой человек заканчивал свой рассказ:

– Все разграблено? – спросил де Бац.

– Почти все, если не считать трех шкатулок и вот этого, что, должно быть, ускользнуло от внимания грабителей.

На ладони Питу словно по волшебству появился голубой бриллиант, вспыхнувший тысячью бликов в пламени свечей. Де Бац взял камень с интересом, к которому примешивалось уважение, повернул его несколько раз, любуясь игрой граней. Потом он вернулся к своему столу, открыл один из ящиков, достал сильную лупу – такими обычно пользуются ювелиры – и стал пристально рассматривать камень. Наконец барон со вздохом отложил его.

– Как странно! На мгновение мне показалось, что это любимый голубой бриллиант Марии-Антуанетты. Но я полагаю, что королева вместе с остальными своими личными драгоценностями доверила его накануне бегства своему парикмахеру Леонару. С другой стороны, хотя этот камень тоже имеет грушевидную форму, как и бриллиант королевы, он все же крупнее. Я бы сказал, что в нем больше шести каратов, тогда как в бриллианте Марии-Антуанетты – пять с половиной. Видите ли, друг мой, я отлично знаю все королевские драгоценности. У меня есть список, составленный в 1790 году, но в нем этот камень не значится. Вот я и спрашиваю, откуда он мог взяться?

– Возможно, это одно из последних приобретений короля? Мне говорили, что он любил дарить королеве бриллианты...

– После той истории с колье королева любила их гораздо меньше.

Анж Питу не забыл аферу с великолепным колье из бриллиантов. Авантюристка де Ламотт уговорила легкомысленного и любвеобильного кардинала Рогана купить это колье в подарок Марии-Антуанетте. Предприимчивая особа при помощи фальшивых писем и подставного лица заставила кардинала поверить, что королева влюблена в него. История стала известной, кардинала арестовали, состоялся суд. Кардинала Рогана в конце концов оправдали, де Ламотт приговорили к пожизненному тюремному заключению и клеймению. Помнил Питу и подробности судебного процесса, который нанес непоправимый удар по репутации ни в чем не виновной Марии-Антуанетты.

– Но, возможно, вы и правы, – продолжал барон. – Ее бриллиант был вставлен в кольцо, и госпожа Кампан говорила мне, что ее величество хотела бы приобрести второй камень, чтобы сделать бриллиантовую подвеску. Такие драгоценности очень хорошо смотрелись на прекрасной шее королевы.

– Откуда бы ни взялся этот камень, его надо получше спрятать, барон. Он может стать частью того, что вы называете военным запасом. А потом, возможно, вы будете иметь счастье вернуть бриллиант ее величеству королеве!

– Да услышит вас бог! А пока нам необходимо выяснить, как мог произойти этот грабеж. Я этим займусь. Я полагаю, вы добирались сюда пешком?

– А как же иначе? Но это не имеет значения, – добродушно добавил Питу.

– И все же вы сперва отдохнете, а потом мы вернемся в столицу вместе – два гвардейца вместо одного, – барон де Бац усмехнулся. – В Париже мы с вами расстанемся. Вы попытаетесь узнать, кто эти воры, кого сумели взять под стражу и что с ними стало! И потом сообщите мне обо всем, что узнаете.

Человек, который вошел в тот вечер около девяти часов в кабачок «Бегущая свинья» на улице Тиксерандри, не имел ничего общего с элегантным бароном де Бацем – широкие штаны, трехцветные полосы на которых были одинаково неопределенного цвета, карманьола из грубой шерсти едва застегивалась на объемистом животе. Из-под красного фригийского колпака с трехцветной кокардой, свешивавшегося на плечо, свисали седые волосы. Великолепные белые зубы исчезли под наклейками из каучука, привезенными из Бразилии и вот уже лет десять продававшимися в писчебумажных лавках. Маленькие очки скрывали глаза, и даже овал лица изменился благодаря клочковатой поросли, которую, казалось, не могла взять ни одна бритва. Босые ноги прятались в деревянных сабо, выстланных соломой. Они громко стучали по каменным ступеням лестницы, пока мужчина спускался. Вынув изо рта трубку, он громко сказал:

– Привет всей честной компании! – Его голос свистел и шипел, как у астматика.

Несколько человек помахали ему в ответ, пробормотав что-то вместо приветствия, а вот владелец заведения громко крикнул из-за стойки: