Великолепная маркиза

— Вне всякого сомнения, но на Гийона Бонавентуру стоит посмотреть. Это старый священник. Он был приором в аббатстве Сен-Пьер в Ланьи и наделен даром предвидения. Впервые мне рассказал о нем кардинал де Роган во время знаменитого процесса. Он так сокрушался, что не послушался отца Бонавентуру.

— Неужели кардинал обращался к нему? Калиостро ему было недостаточно!

— Это случилось еще до появления Калиостро. Людовик XV был еще жив, а Гийон уже предсказал его скорую смерть и трагическое царствование для его наследника. Роган захотел узнать об этом подробнее и как-то вечером отправился в Ланьи. Тайно, разумеется. Приор не только подтвердил свои предсказания, но и посоветовал кардиналу никогда не иметь дела с бриллиантами, которые могут привести его к краху.

— А между тем появился Калиостро, и предсказание монаха было забыто…

— Нет, не забыто, потому что Роган говорил мне о нем. Но вспомнил он об этом слишком поздно. Графиня Ламотт вскружила ему голову, обещая близость с королевой. Он купил колье у Бомера и Басанжа, надеясь понравиться Марии-Антуанетте.

Ленуар замолчал и пошел навстречу старику, которого вел его лакей. Он принял гостя с почтением и уважением, как очень знатного вельможу, несмотря на жалкий вид монаха. Одетому в поношенный оливковый сюртук, черный жилет и коричневые атласные штаны до колен Гийону Бонавентуре было около семидесяти. У него были длинные седые волосы, старая черная треуголка скрывала тонзуру, запавшие щеки избороздили морщины. Но из-под шляпы сверкали удивительно ясные синие глаза. Казалось, монах видит то, что другим недоступно.

Старик, усаживаясь в кресло, посмотрел на барона де Баца. В его глазах мелькнуло удивление, мгновенно сменившееся тревогой. Он даже отмахнулся от своего видения.

— Что вы увидели, святой отец? — с огорчением поинтересовался Ленуар.

— Не могу сказать точно, — ответил отец Бонавентура, не сводя глаз с барона, — но над этим дворянином я вижу голубой ореол… Необыкновенный, сияющий голубой ореол… Но в этом сиянии есть что-то роковое! Сударь, вы должны быть готовы к суровым испытаниям, но из-за этого сияний я не могу вам сказать, что именно вас ожидает. Простите меня, возможно, в другой раз я смогу сказать вам больше. Если, конечно, вы захотите меня увидеть. Я живу на улице Эстрапад, дом номер тринадцать…

— Непременно загляну, — де Бац почтительно поклонился и улыбнулся. — Но не беспокойтесь обо мне! Я привык смотреть опасности в лицо…

Вернулся лакей и принес поднос с едой, который он поставил перед отцом Бонавентурой, отодвинув документы и письма на заваленном бумагами письменном столе.

— Я вас провожу, — сказал Ленуар. Когда они оказались в вестибюле, бывший глава всей полиции королевства заговорил снова:

— Ваш друг Питу демонстрирует отменную храбрость, но он крайне неосмотрителен. Вместе со своими друзьями Николем, Ладевезом, Касса и Леришем он начал выпускать новую газету «Исторический и политический дневник». Издание пользуется успехом, потому что его авторы настроены против Конвента. Но мало этого — они готовят к выходу в свет еще и «Французский дневник», который с еще большей очевидностью осуждает Конвент…

— Питу ничего не говорил мне об этом, а я должен сознаться, что, не прочел ни одной газеты за последнее время. Как получилось, что Питу скрыл это от меня?

— Он, вне всякого сомнения, полагает, что у вас и без этого достаточно хлопот, несмотря на то, что вы многое готовы взвалить на свои плечи. Питу собирается сражаться на свой лад. Он и его друзья пытаются изменить общественное мнение в пользу короля. Только в такой игре они рискуют головой…

— Они об этом знают, не сомневайтесь, — ответил барон. — Могу только одобрить их идею. Если революционеры осмелились судить короля, нам потребуются сторонники, недовольные нынешним режимом.

— Но хватит ли у них духа высказаться? Страх невероятно разъедает душу. Он заставляет замолчать самые ядовитые языки. Что ж, я вас предупредил. Поступайте как знаете. Я вас благословляю, но берегите себя, друг мой!

Де Бац был уже почти у порога, но вернулся.

— Сударь, при всем моем уважении к вам, позволите ли вы мне задать вам один вопрос?

— Задавайте столько вопросов, сколько сочтете нужным.

— Вы меня благословили, следовательно, вы хотите помочь королю. Но, друг мой, вы ведь масон, не правда ли?

— Да… — на губах Ленуара заиграла хитрая улыбка, и его тонкое умное лицо стало еще привлекательнее. — Это потому, что я долго прожил и много повидал. В молодости идеи братства кажутся очень привлекательными. А потом, все эти таинственные ритуалы посвящения, аромат тайны. Но я ненавижу чрезмерность во всем, а то, что мы видим в последние месяцы, приводит меня в отчаяние. Не по душе мне и некоторые секретные лозунги, потому что они несправедливы. «Топчите французские лилии ногами!» А почему не свернуть шею императорскому орлу? Или не пристрелить английских леопардов? Потому что у орла есть клюв, а у леопардов когти? У нашего бедного доброго короля нет когтей, поэтому я его и люблю. Я ответил на ваш вопрос?