Великолепная маркиза

С криком ужаса королева упала в кресло, закрыв лицо руками.

— Вы недооцениваете силы, защищающие дворец, — вмешался в разговор де Бахманн, полковник, руководивший швейцарцами. — Здесь множество людей, которые горят желанием сражаться, и поверьте мне, бунтовщикам не так-то легко будет справиться с моими парнями. Это настоящие солдаты! И пушки готовы стрелять.

— Я знаю об этом, поэтому и говорил о кровавой бойне. И потом, вы тоже, как мне кажется, не представляете истинного положения дел. Я согласен, было бы красиво, достойно, по-геройски оказать сопротивление, умереть на руинах дворца, но это практически невозможно.

— А я повторяю, что мы должны сопротивляться.

— Бессмысленно! Чем вы можете ответить нападающим? Ваши пушки, наверное, уже разбиты. А солдаты, за исключением ваших, будут брататься с народом и не воспрепятствуют убийству монархов. Даже монсеньора дофина не пощадят.

Это мрачное предсказание вырвало новый крик ужаса из груди королевы. Ее супруг повернулся к ней и прошептал:

— Лучше будет уступить и таким образом выиграть время. Это необходимо, чтобы успела прийти помощь. — Король выпрямился во весь рост и объявил:

— Мы последуем вашему совету, сударь, и отправимся в Национальное собрание. Я надеюсь, что это проявление нашей доброй воли успокоит всех.

Раздались разочарованные возгласы, но король только улыбнулся:

— Успокойтесь, мессиры! Я хочу, чтобы народ понял — я не враг своему народу, каковым меня пытаются представить. Вы будете защищать дворец в наше отсутствие.

— О нет, сир, — воскликнул темноволосый молодой человек. — Мы последуем за вами. И, клянусь честью де Ларошжаклена, никто не приблизится к королевским особам!

Мария-Антуанетта улыбнулась, глядя на юное одухотворенное лицо, слушая полный отваги голос.

— Оставайтесь здесь, мессиры, мы вернемся. Я полагаю, господин Редерер нам это гарантирует?

— Разумеется, мадам, разумеется…

— А я хочу, чтобы нас сопровождала Национальная гвардия, — сказал Людовик XVI.

Чуть позже они отправились в путь пешком через сады. Король в камзоле фиолетового цвета шел впереди. За ним шла королева. Она вела за руки детей. За ними следовали Мадам Елизавета и принцесса Ламбаль, добившаяся разрешения сопровождать королевскую семью на правах родственницы. Госпожа де Турзель, нежно расцеловавшая дочку и оставившая ее на попечение госпожи де Тарант, встала позади дофина с такой решимостью, что никто не осмелился этому воспротивиться.

Из покоев короля Анна-Лаура и другие дамы, присутствовавшие при этом, увидели, что, кроме министров, весьма недовольных, многие представители высшей знати последовали за королем. Герцог де Пуа, герцог де Шуазель, маркиз де Турзель, брат Полины, и многие другие, среди которых Анна-Лаура узнала и герцога Нивернейского. Она поискала среди дворян своего мужа, но тщетно, его не было, хотя ночью он был рядом с королем. Батальон Национальной гвардии, согласно желанию короля, сопровождал эту процессию.

Полагая, что Жосс, вероятно, задержался, выполняя поручение короля, Анна-Лаура долго стояла у окна, глядя вслед уходящим. Их фигуры становились все меньше. Они казались такими уязвимыми посреди огромной обезумевшей толпы, что сердце у нее сжалось. Плотная людская масса, пропустив королевскую семью и ее сопровождающих, снова сомкнулась, отрезая дворец и всех, кто в нем находился.

Близкая пушечная пальба заставила женщин отойти от окон. Только Полина де Турзель задержалась, но принцесса Тарант оттащила девочку подальше от окна.

— Вы хотите, чтобы вас убили? Подумайте о том, что вас оставили на мое попечение, и о том, что ваша мать…

— Пока я ее вижу, мне кажется, что она по-прежнему рядом со мной.

— Ваша мать теперь в безопасности, и нам надо подумать о своем спасении. Это в нас стреляют.

— Мы не можем больше оставаться в покоях короля, — снова заговорила принцесса. — Это наиболее уязвимая часть дворца. Давайте спустимся вниз в покои королевы. Мы закроем ставни и зажжем все свечи. Это озадачит нападающих, а у нас появится время для переговоров.

— Я иду с вами, — сказала Анна-Лаура. — Но сначала мне необходимо найти господина де Понталека и сообщить ему, где я нахожусь. Он будет волноваться. — С этими словами она торопливо направилась в спальню короля и едва услышала то, что ей крикнули вслед:

— Поторопитесь! Очень скоро восставшие захватят дворец.

Отовсюду слышались оружейные выстрелы, крики раненых, шум рукопашной схватки. Из спальни короля тоже стреляли, но там не оказалось никого, кроме двух молодых людей — один, светловолосый и высокий, со свежим круглым лицом, и второй — небольшого роста, темноволосый, нервный, с лицом одновременно высокомерным и насмешливым. Они стреляли попеременно. Казалось, что они на празднике и все происходящее их невероятно забавляет. Тот, что был поменьше ростом, распевал песенку, не имевшую ничего общего с салонными романсами:

Шесть стройных тополей

Растут на ферме Маргулет,

Кричит сова, и мы поем

На ферме Маргулет…