Великолепная маркиза

Со двора донесся голос гвардейца:

— Мы схватили двоих!

— Ну что ж, — с облегчением вздохнул мэтр? Камю, к которому вернулся его величественный тон, — надо предупредить полицию. А я тем временем отправлюсь к министру внутренних дел. Гражданин Ролан должен немедленно узнать о беспорядках.

— Сейчас два часа ночи, — решился подать голос консьерж. — Ему это не понравится!

— Понравится это ему или нет — не имеет никакого значения, — резко ответил Камю. — Он отвечает за сохранность дворцов, которые принадлежат нации, и всего того, что в них содержится. Незаметно, чтобы он слишком усердствовал. Я с удовольствием посмотрю на выражение его лица.

Мэтр Камю потирал руки от удовольствия. Он не принадлежал к партии, в чьих рядах был министр. Между жирондистами, пребывавшими у власти до этого времени, и людьми Дантона, ставшего министром юстиции, Робеспьера и Марата, членами Коммуны, по-явились разногласия, хотя большинство из них принадлежали к Клубу якобинцев.

Пока мэтр Камю вещал, Анж Питу бродил по богато украшенным залам, где три дня, казалось, бесчинствовала орда варваров. Журналист обладал хорошим вкусом, и для него увиденное было сущим кошмаром. Питу вдруг заметил, что под одним из шкафов что-то блеснуло. Убедившись, что на него никто не смотрит, он быстро нагнулся, протянул руку и достал крупный бриллиант, чей голубой блеск казался небесно-божественным. Питу не стал его рассматривать, а самым естественным жестом человека, который ищет носовой платок, положил его в карман и в самом деле достал платок, громко высморкался и продолжил осмотр. Но больше удача не благоволила Питу. Он лишь с удовлетворением отметил, что многие шкатулки остались нетронутыми. Он жестом подозвал консьержа, который проходил по залам с самым невозмутимым видом.

— Воры не успели добраться вот до этого! Ты должен сложить эти шкатулки в стороне до прибытия полиции, гражданин. И сторожи этот шкаф, который они, к счастью, не успели вскрыть.

— Значит, еще что-то осталось? Слава тебе, господи! — ответил консьерж, совершенно позабывший в этой суматохе о своих республиканских пристрастиях. Питу рассмеялся:

— Твое счастье, что эти слова слышал только я!

— Ох, это у меня случайно с языка сорвалось. — Консьерж покраснел, как пион. — Прости меня, гражданин, со старыми привычками трудно расставаться.

— Не беспокойся! С каждым может случиться. А теперь я тебя оставляю с моими друзьями. Я должен пойти и предупредить Петиона. Сейчас все время что-то меняется, и я не знаю, как называется теперь его должность, но полагаю, что он по-прежнему остается мэром Парижа.

— Передай ему от меня привет. Он хороший человек.

Питу, похлопав старика по плечу, отправился к выходу, крикнув, что направляется в Коммуну. Питу добежал до улицы Сент-Оноре — никогда он не привыкнет называть ее иначе — и только там перешел на шаг, но шел он быстро. Ой был всего лишь в двух лье от Шаронны, и найти фиакр в этот ночной час было равнозначно чуду. Значит, ему придется идти пешком. Для его длинных ног это задача была не из трудных, но путешествие следовало бы совершить иначе, если он намеревался предстать в достойном виде перед бароном де Бацем. Интуиция подсказывала Питу, что барон должен как можно быстрее узнать о том, что произошло на мебельном складе.

Журналисту понадобилось два часа, чтобы добраться до места — через заставы по ночам пройти было нелегко.

Как все посещающие дом барона, Питу имел свой ключ. Это позволяло избежать звона колокола и сурового окрика: «Кто идет?», которые даже в этом спокойном уголке могли оказаться опасными. Тем не менее Питу убедился, что на дороге, обсаженной вязами, нет ни души, и только тогда нырнул в ворота под черепичным навесом.

Колокол церкви в Шаронне прозвонил четыре раза, когда Питу вошел во двор и направился к дому, собираясь обойти его кругом и бросить камешек в окна спальни де Баца. По дороге он заметил свет в рабочем кабинете на первом этаже. Барон в халате сидел у письменного стола и что-то писал. Услышав тихий стук в окно, он поднял голову, встал и отворил створки.

— Питу? Я полагал, что вы патрулируете улицы. Что случилось?

Журналист коротко рассказал ему об ограблении мебельного склада, о невероятных обстоятельствах этого ограбления и о странном поведении мэтра Камю. Мэтр, вместо того чтобы отдать приказ держать на мушке все окна особняка, предпочел войти через парадный вход, предварительно громкими криками разбудив консьержа.

Слушая рассказ Питу, барон начал быстро ходить по комнате. Он остановился наконец перед Анжем как раз в тот момент, когда молодой человек заканчивал свой рассказ:

— Все разграблено? — спросил де Бац.

— Почти все, если не считать трех шкатулок и вот этого, что, должно быть, ускользнуло от внимания грабителей.