Великолепная пятерка

— Да и ты немного знаешь про мою гимназию и про мою учебу, — передразнила его Олеська. — Ты как-то спросил, дружим ли мы еще с Линой Саркисян, а Лина Саркисян уже три года как не учится в нашем классе, ее отца перевели в Варшаву... А еще ты мне подарил на день рождения Барби, но только я в куклы уже давным-давно не играю, уже целых три месяца, и если хочешь знать, я веду свой дневник в Интернете, у меня там своя страничка есть, и я там пишу про свою жизнь, какие у меня тяжелые родители... И ко мне на страничку в прошлом месяце заходили пять человек, и все они, прочитав мой дневник, согласились, что предки у меня — полный отстой!

— У меня тоже есть страница в Интернете, и я там написал, что моя дочь полная дура, потому что отец пытается говорить с ней о серьезных вещах, а она не нашла лучшего места и времени, чтобы жаловаться по поводу какой-то ерунды!

— Подарки на день рождения — это не ерунда!

— Не ерунда — это когда ты становишься сиротой.

Олеська подумала секунд пять и сказала с ухмылкой:

— А что... Это круто.

— Тогда езжай в Москву, — сказал Борис. — Садись в электричку и поезжай. У нас на квартире сейчас сидят лбы из Службы безопасности нашей корпорации. Они очень обрадуются, когда тебя увидят. Они отвезут тебя к маме, которая сейчас сидит в каком-нибудь подвале на допросе; тебя тоже начнут допрашивать, будут интересоваться, где твой отец, что он делает и что собирается делать. Будут спрашивать, что ты знала о моих планах, и, когда ты будешь говорить, что ничего не знаешь, тебе не поверят. Может, тебя слегка поморят голодом, или не будут давать спать, или будут светить лампой в лицо, или посадят на ночь в комнату с крысами... Может, слегка побьют. Ты, конечно, разревешься и все им выложишь, расскажешь, где твой отец. Тогда сюда, в Балашиху, рванет группа захвата, человек пятнадцать с автоматами. Парамоныча они сразу замочат, чтобы не было свидетелей, меня отметелят и в наручниках повезут в Москву. Кончится тем, что мне перережут горло перед видеокамерой, маму тоже ликвидируют, а тебя... Если повезет, тебя отдадут в интернат, который входит в программу благотворительной деятельности нашей компании. А проще было бы и тебя ликвидировать, чтобы уж совсем не оставлять свидетелей. Вот так. Что ты там говорила про репетицию для Дня талантов? Это важно, это очень важно, да... — он задохнулся и замолчат.

— Упс, — сказала потрясенная Олеся. — Полный упс!

— Я знаю, — кивнул Борис. — Если бы я там остался, я бы сошел с ума или покончил с собой. Я решил сбежать, пока не поздно.

— И за это тебя ищут? За то, что ты ушел без разрешения?

«Ушел без разрешения» звучало абсолютно по-детски. Борис вздохнул:

— Не только. Когда я уходил, я кое-что взял без разрешения.

— Деньги? — догадалась Олеся.

— Да, — признал Борис.

— Много?

— На мороженое хватит.

— Это круто, — Олеся уважительно посмотрела на отца. — Я обязательно напишу в своем дневнике...

— Я тебя тогда убью, — пообещал Борис.

— Я напишу, что мой отец не отстой!

— Я это и так знаю, и ты знаешь, а больше никому знать не надо. Тём более что эти уроды наверняка отслеживают Интернет.

— Точно! — хлопнула себя по коленям Олеся. — Я видела такое кино...

В комнату заглянул Парамоныч. Он был деловит и немногословен.

— Пошли, — сказал он. — Я тут собрал вам кое-чего пожрать... Уж на той квартире перекусите.

И они пошли. Пока двое мужчин и девочка брели по темным улицам, пятница незаметно перешла в субботу, а панельные дома сменились лесом.

— Здесь, — показал Парамоныч.

Это был дом на окраине города, пятиэтажка, граничившая с темным зловещим лесом, линией газопровода и странными продолговатыми постройками, поутру оказавшимися солдатскими казармами.

Парамоныч отдал Борису ключи, развернулся и исчез во мраке.

— У него несколько квартир? — поинтересовалась Олеся.

— Он торгует недвижимостью, — пояснил Борис, дергая на себя скрипучую подъездную дверь.

— У Жоры Любищева папа тоже торгует недвижимостью, так его папа выглядит гораздо круче, чем твой Парамоныч...

— Ты еще не видела ту недвижимость, которой торгует Парамоныч...

Через пару минут Олеся увидела эту недвижимость и брезгливо поморщилась. В двухкомнатной квартире было холодно и неуютно; оторванные куски обоев и кое-где вздувшийся пол, окна без занавесок, потрескавшаяся побелка на потолке и непуганые тараканы.

— Мама, — плаксиво произнесла Олеся по поводу последних.

— Ты их не трогай, и они тебя не тронут, — посоветовал ей Борис, вывесил собранные Парамонычем продукты в сумке за окно, а сам, не раздеваясь, сел на единственную в квартире кровать, покрытую выцветшим покрывалом, и уснул.

Ему всю ночь снились самолеты — они улетали в Парагвай без него.

Боярыня Морозова: что-то случилось

После пережитого во вторник вечером лицо Монгола вряд ли могло у кого-то вызвать доверие и желание пооткровенничать. Поэтому Монгол остался сидеть в машине, а в художественную школу, вычисленную скрипучим Карабасом, отправилась Морозова.